— Хорошо. Я сделаю это, — ответила я твёрдым и решительным голосом.
— Отлично. И какую песню ты хочешь исполнить? — спросил Ятен.
Я наклонилась к нему ближе и прошептала на ухо название.
— Что? Странный выбор, однако… — удивился он.
— Не подойдёт? — расстроилась я.
— Ну, почему же… возможно как раз то, что нужно… — проговорил Ятен задумчиво, потирая переносицу и глядя куда-то вдаль.
Внезапно, молодой человек вздрогнул, как будто вспышка света озарила его лицо. Он резко поднялся и обратился к господину Кано:
— Кано, живо дуй к администратору клуба и пусть тебе дадут платье хостес для Хэллоуина. Размер S. Оно должно быть такое синее из бархата и срочно тащи сюда визажистов. Сделаем из Мины готическую принцессу.
— Но времени уже нет! Вам ведь выступать! — воскликнула я.
— Ничего страшного. Задержим концерт на 20 минут. Это только разогреет фанатов, — ответил Ятен.
— Откуда ты знаешь, что в клубе есть такие платья? — удивилась я.
— Мы здесь частенько выступаем на Хэллоуин, и все хостесс всегда одеты в такие синие бархатные платья. Это своего рода фишка заведения на праздник Всех Святых, — ответил он, поворачиваясь ко мне спиной.
Ятен, Тайки и Сейя наклонились друг к другу и принялись обсуждать аранжировку, которую они хотели сыграть без репетиций и подготовки. Они спорили друг с другом, предлагали варианты и, в конечном итоге, сошлись в одном. Ятен скачал на телефон песню, которую я собиралась спеть, и теперь они втроём прослушивали её снова и снова, чтобы запомнить мотив. Моё сердце застучало с новой силой, а ноги подкосились. Во что же я опять согласилась ввязаться?! Выйти на сцену и спеть! И не с кем-нибудь, а с “Тремя Огнями”! И хотя это событие по своей грандиозности предвосхищало все мои мечты, я дрожала словно осиновый лист.
Чёрт! Чёрт! Чёрт!
Толпа фанатов заревела в голос, когда Ятен, Тайки, Сейя и я вышли на сцену. На мне было длинное и пышное бархатное платье лазурного цвета с маленькими рукавчиками на плечах, которое сидело, как влитое. И хотя казалось, что глубокий вырез платья уж слишком смело открывал мою грудь; Ятен смотрел на меня с явным одобрением и этого было достаточно, чтобы вернуть уверенность в себе. Меня накрасили очень ярко, превратив в самую настоящую “Повелительницу Тьмы”. Угольно-чёрные тени в стиле смоки-айз резким контрастом выделяли мои глаза на бледной фарфоровой коже лица, а яркие губы, алели, словно экзотический цветок. Работая моделью, я примеряла на себя разные образы, но подобный готический шик я видела на себе впервые. И, надо сказать, мне это очень шло. Я казалась необычной, загадочной и очень выделялась какой-то странной почти мистической красотой. “Невеста Дракулы” — так назвал меня Сейя, присвистнув, когда я появилась перед ними за кулисами. Ятен ничего не сказал, а только взял меня за руку, сжал и отпустил только когда мы вышли на сцену.
Софиты горели очень ярко, и я не видела самой толпы, наполняющей клуб, но чувствовала на своей коже чужие, жадные, пожирающие меня взгляды. Толпа гудела и свистела, выкрикивая ободряющие восклицания и признания в любви группе “Три Огня”. Прессинг был очень сильный, и показалось, что подобное внимание раздавит меня, словно бетонная плита мелкую букашку. Я подошла к микрофону. Вдох. Выдох. То же самое было, когда я в первый раз вышла на подиум. Что я тогда подумала? Я представила, что нет никого в целом мире, а давящая атмосфера проходит сквозь меня и даёт силы. Музыка обрушилась на меня словно мощный водопад холодной воды: Сейя играл на гитаре, Ятен — на синтезаторе, а Тайки — на ударных. Сердце пропустило удар. Вдох. Выдох. Я взяла в руки микрофон и с воодушевлением запела:
Are you going to Scarborough Fair?
Parsley, sage, rosemary and thyme
Remember me to one who lives there
He once was a true love of mine
Tell him to make me a cambric shirt
Parsley, sage, rosemary and thyme
Without no seams nor needle work
Then he’ll be a true love of mine
Tell him to find me an acre of land
Parsley, sage, rosemary and thyme
Between salt water and the sea strands
Then he’ll be a true love of mine
Tell him to reap it with a sickle of leather
Parsley, sage, rosemary and thyme
And gather it all in a bunch of heather
Then he’ll be a true love of mine
Are you going to Scarborough Fair?
Parsley, sage, rosemary and thyme
Remember me to one who lives there
He once was a true love of mine*
Я пела с закрытыми глазами, уплывая куда-то далеко за горизонт событий. Меня не было на сцене, я была везде и нигде одновременно… Шум океана стоял в ушах, я чувствовала вкус устриц, я вдыхала запахи травы, я зарывалась руками в мягкие и непокорные серебристые волосы, я неслась, сломя голову, за карамельным латте, я млела в настойчивых и жадных руках, я ела из этих рук… я была там, где моё сердце билось с новой силой…
Пока я пела, в зале стояла гробовая тишина, но когда закончила — толпа взорвалась рёвом восторга и аплодисментами. Мощнейшая волна энергии полилась в меня из зала, наполняя силой. Кровь бурлила и неслась по венам, разнося пузырьки опьяняющего чувства. Боже! Какой драйв! Это… это невозможно ни с чем сравнить! Как будто я попробовала редкий, крышесносный наркотик!
Я поклонилась и упорхнула со сцены под одобряющие крики зрителей, словно на крыльях. Если бы я не была в тяжёлом бархатном платье и на каблуках, я бы, наверное, допрыгала на одной ножке, словно маленькая девочка, непосредственная, доверчивая, беззаботная и открытая миру. Радость, ликование и безмятежность заполнили всё моё существо. Я настолько увлеклась своими чувствами, что не заметила, как врезалась в господина Кано со всего маху.
— Ой! Простите, пожалуйста! — извинилась я перед ним.
— Ну, что вы, мисс Айно! А ведь вы потрясли меня сегодня уже дважды! Вы не только умны, но и отлично поёте! Когда вы пели эту интересную песню, я даже прослезился… честное слово! Как будто вы пели её для кого-то особенного… Как она называется? Никогда не слышал ничего подобного!
— Это английская народная баллада, которая рассказывает историю молодого человека. Он просит слушателя, что идёт на ярмарку в Скарборо передать своей бывшей любимой, что если она выполнит для него несколько невозможных заданий (сделает рубашку без швов, найдёт акр земли между морем и прибрежной полосой и соберёт урожай серпом из кожи), то он разрешит ей вернуться.
— Как романтично! Вы просто светились! А ещё эта аранжировка из рок-музыки… просто потрясающе! Вы имели невероятный успех, и я думаю, что одним таким выступлением вам ограничиваться не стоит.
— Вообще, я давно мечтаю о сцене… — зарделась я.
— Я поговорю с господином Ятеном Коу об этом… он ведь, вроде как… ответственен за вас… — ответил господин Кано, и его лицо раскраснелось.
— О, не стоит его беспокоить о таких пустяках.
— Но это не пустяк… вы — находка!
Я покачала головой.
— Я спела всего одну песню и не уверена, что смогу ещё раз такое повторить… я ходила по многим кастингам и везде получала отказ. Я знаю, что мне нужно усердно заниматься, чтобы исполнить свою мечту.
— Вы ещё слишком молоды, чтобы понять тот факт, что талант порой остаётся незамеченным в серой массе, а посредственность сияет в лучах славы, только потому, что эта посредственность обладает нужными связями. Я вижу это каждый день… сплошь и рядом…
— Я понимаю, о чём вы… и может пару месяцев назад я бы полностью согласилась с вами… Но сейчас после того, как я испытала необыкновенное чувство на сцене пару минут назад, я хочу славы именно благодаря своему таланту… Я хочу давать что-то своему зрителю и получать искреннюю любовь и благодарность… Поэтому я прошу вас ничего не говорить Ятену и ни о чём его не просить.