— Серьёзно у вас всё, Олесь? — Сергея, кажется, весьма забавляла сложившаяся ситуация. — Или как?..
— Отстань, — я дёрнулась в его руках. — Вообще не понимаю, о чём ты…
Он только рассмеялся, зарываясь носом в мою уже изрядно помятую прическу.
— Эх, Олеська…
Наверное, я ощутила присутствие Адама в этом коридоре ещё до того, как он сам дал о себе знать. Уловила какую-то странную напряжённость в воздухе, испытала мгновение отчаяния и раздрая…
— Олесь! — хорошо поставленный громкий голос, как раз такой, чтобы быстро и чётко отдавать команды во время стрельбы…
Вздрогнули оба. Серёжа ещё на секунду замешкался, но тут же разжал руки, повинуясь моему истошному порыву оглянуться…
Сердце ударилось где-то в горле, перекрывая дыхание и провоцируя приступ лёгкой тошноты. Щёки вспыхнули разбушевавшимся огнём, на висках проступила испарина…
Адам смотрел так, словно готов был вцепиться в горло. Не Сергею, нет. Мне.
— Д-да?!. - я с трудом выдавила подобие так называемой улыбки.
Видела, как блестят в полумраке его глаза, как из-за пристального взгляда исподлобья чёрные брови разлетаются вверх, как лоб прорезает чёткая морщина, как подрагивают крылья носа, как губы превращаются в тонкую бескровную линию…
— Тебе пора в зал, — спокойный ледяной тон, почему-то пугающий до дрожи…
Сергей рядом насмешливо хмыкнул.
— Дай угадаю — Вера её небось заждалась? Где же лучшая подружка Олесечка… Ау-у-у…
Ненавижу, когда он пьяный… Ненавижу, блядь!
Адам стремительно шагнул вперёд. Перевёл на него ленивый предупреждающий взгляд…
— Ты…
Серёга на удивление быстро отскочил назад. Похоже, не настолько он пьян, как казалось поначалу…
— Я как раз собирался тоже в зал, — сарказм в голосе муж скрыть так и не смог. — Пойду… — он явно хотел добавить что-то ещё, но вовремя прикусил язык, только покачал головой, неторопливо разворачиваясь в направлении холла. — Не скучайте, ребята…
— Серёж! — я в отчаянии рявкнула ему в след, сама не зная что хочу сказать. Точнее, как оформить собственную невысказанную просьбу…
— Олесь, — Серёжа мгновенно поднял руку, оборачиваясь и вскидывая на меня вполне трезвые серьёзные глаза. — Я сказал — между нами, значит — между нами. Не парься. Кому как, — он демонстративно смерил Адама брезгливо-жалостливым взглядом, — а мне ты можешь полностью доверять, — он уже скрылся за поворотом. — Всем пока…
Доверять… Что я теперь знаю о доверии, блядь? Но ему я верю, да. И я точно знаю, что он не проколется…
Прикрыла на миг глаза, внутренне отпуская ситуацию. Повернулась к Адаму, потупила взгляд…
— И что это было, Олесь? — он не сдвинулся с места, стоя напротив меня и разглядывая моё бордовое от нелепого виновато-стыдливого смущения лицо.
Даже отсюда чувствовала тонкий аромат летнего дождя, прохладу ночной сырости и запах свежего сигаретного дыма… Выходил курить на улицу? Могла бы заранее об этом подумать…
На языке вертелись сотни шутливых и язвительных ответов, но я прекрасно понимала, что сейчас они не прокатят. Лучше бы Игорь нас застукал, честное слово… Я понятия не имею о том, как должен реагировать несвободный мужчина на то, что его любовница обнимается со своим бывшим мужем…
— Пойдём тоже к гостям… Пока реально никто не хватился… — я устало улыбнулась, опуская голову.
— Не хватятся. Там уже никому ни до кого нет дела, — Адам прислонился плечом к стене, пару раз машинально размяв кулаки, но тут же пряча руки в карманы брюк. — Так что это было, Олеся?
Правда злится? Или делает вид?
— Что, теперь ревнуешь? — я не сдержала кокетливую улыбку, поднимая полный невинной надежды взгляд.
— Теперь да, — он равнодушно кивнул.
Помолчала, кусая губы и ожидая ещё хоть чего-нибудь…
— И-и-и?!
— И я сказал, что тебе не понравится, Олесь.
Почему-то по спине прокатилась волна неприятной дрожи, губы непроизвольно затряслись… Далась мне эта ревность!
— Понятно… — я сглотнула слюну, пряча глаза и чувствуя, как нарастает отчуждение между нами, попутно мысленно подыскивая слова оправдания. — Вообще-то, повода нет. Он перепил немного… Да и я тоже… — так себе объяснение, но какого хрена я вообще должна оправдываться перед чужим мужиком? Абсурдная ситуация… — Это не то, что у вас с Верой, — шмыгнула носом, вместо Адама ощутив прилив нездоровой ревности, — любовь там и прочее…
— Решила отношения выяснить? — он хищно прищурился, вытащил руки из карманов, демонстративно сложил локти на груди. — Ну давай.
Чего?! Отношения?
— А у нас с тобой есть отношения? — я горько усмехнулась, хлопая себя по лбу. — Не знала, что это так называется — когда ты трахаешь подругу своей подруги…
Адам оттолкнулся от стены. Встал ровно, широко расставив ноги и глядя на меня совсем чужим тяжёлым взглядом.
— Мне похуй, как это называется. Тогда было назло, а сейчас что, Олесь, м?
Глубоко вздохнула, просто не понимая, что он хочет от меня услышать. И в принципе не представляя, что нужно говорить в подобных случаях…
— А сейчас… — я огляделась по сторонам. — Можешь поцеловать, пока никто не видит, — игриво улыбнулась, холодея внутри и наблюдая за тем, как вытягивается его лицо. — Один раз…
Видела, как стальная непримиримость в его глазах сменяется сумбурным удивлением, как непроизвольно дёргаются уголки его сжатых губ, как морщина на лбу становится ещё глубже…
— Ты серьёзно? — Адам цинично выгнул бровь, дожидаясь моего неуверенного кивка. — Да как скажешь, Олесь…
Он стремительно шагнул вперёд, и я невольно отшатнулась, пытаясь разглядеть в его глазах хоть каплю привычного согревающего тепла… Но то ли он действовал слишком быстро, то ли я не успела перехватить его взгляд, то ли в нём кроме нетерпеливой озлобленной похоти действительно ничего не было…
Тяжёлая ладонь сдавила в затылок, заставляя меня нелепо прогнуться и неудобно отклониться назад, пальцы второй руки сжали подбородок, отчего в горле мгновенно встал ком, не позволяющий сглотнуть слюну и сделать нормальный вдох…
По венам ударил страх. Не адреналин, не пьянящее возбуждение, а реальный панический страх, взметнувшийся в животе острыми парализующими осколками стекла…
Лишь широко распахнула глаза, когда лицо Адама приблизилось к моему. Ошеломлённо заморгала, едва его губы напористо вжались в мой приоткрытый рот, заполняя его вкусом чужой слюны… Протестующе пискнула, ощущая, как колко и больно отпечатывается на коже чёртова укороченная борода, попыталась обнять широкие мужские плечи, но лишь нелепо поскребла ногтями но натянутой ткани пиджака…
Если до этого я чувствовала отголоски какой-то иррациональной вины, то сейчас она полностью растворилась в моменте. Весь выпитый за вечер алкоголь забурлил в крови, пробуждая в глубине сознания сокрушительный неистовый вихрь эмоций, сдерживаемых так невозможно долго… Я не просто скучала по этому человеку. Не просто тихо и скуляще ревновала, не просто мечтала о каком-то знаке внимания с его стороны, не просто из кожи вон лезла, чтобы вызвать в нём ответное чувство. Я копила в себе это пожирающее изнутри напряжение, чтобы сейчас сорвать все пружины, устремиться ввысь и там победно взорваться сверхновой…
Панически хотелось глотнуть воздуха, уцепиться хоть за какую-то опору, распрямить спину, не боясь остаться без поддержки и упасть… Но мне оставалось только нечленораздельно мычать, отклоняясь назад всё сильнее, с трудом выдерживая неистовый подавляющий натиск, сгибая позвоночник под непозволительным углом и протестующе постанывая в этой реально неудобной позе. В конце концов, сейчас эти мелочи воспринимались лишь как досадные малозначительные неудобства…
Адам дернул рукой, возвращая меня в нормальное вертикальное положение. От этой резкой координации движений закружилась голова, коридор за его спиной перевернулся с головы на ноги…
Порывисто втянула в горящие огнём лёгкие глоток воздуха. Обхватила Адама за шею, пытаясь удержать равновесие. Попятилась, когда он, целенаправленно глядя поверх моей головы, двинулся вперёд, подталкивая меня к стене, завешанной тяжёлой синей портьерой, скрывающей административные двери от глаз посторонних в период работы ресторана…