Том посадил ее на землю, и укрыл стеганым одеялом. Следовало развести костер.
Она сидела, немного дрожжа, и никак не хотела униматься:
— Ну почему?
— Потому что, Мор, — Том складывал дрова.
— Ну почему? Любят за красоту, я красива, ладно. Любят за характер…
— Если бы я любил тебя за характер… — Том вздохнул, — Знаешь, следовало давно тебя тихонько придушить подушкой, пока ты спишь, и не задаешь глупых вопросов, — попытался отшутиться мужчина, но у него не получилось скрыть негодование.
Она пропустила мимо ушей раздраженный тон, и продолжала лезть под шкуру:
— Любят за доброту, за любовь к себе, в конце концов. Всегда любят за что-то и почему-то!
— Мор, — он начал раздувать искру, — любят не за что-то, и не для чего-то. Любят, потому что любят.
— Ивис же ты не полюбил.
Упоминание блудливой и навязчивой девки Тома бесило. Морра знала это, постоянно напоминая ему о том, как он когда-то просто хотел казаться приветливым; она изводила его упоминанием этого имени, и временами ему казалось, что она делает так специально или ей доставляет это удовольствие. Он промолчал, а женщина никак не унималась:
— Красивая, она сама готова тебе все дать, но ты же все равно говоришь, что не любишь ее. Значит получается…
— Значит получается, что любят не за что-то, Мор, — сжав зубы, процедил он. — Хватит.
— Не хватит. Я хочу знать, почему ты меня любишь!
Том разжег огонь, и теперь ворошил веточки и поленья. Костер радостно хрустел, жадно сжирая те, что потоньше.
— Любовь моя, пожалуйста, прекрати.
Она согрелась и оголила плечи. Иссиня-черные волосы, еще влажные от воды, отливали рыжиной пламени, а в глазах танцевали чертики. Она целенаправленно залезала ему под кожу, зная, что останется безнаказанной. Или наказанной, но ей понравится.
Извинений ждать не приходилось — Морра просила прощения крайне редко. По отношению к Тому — никогда. Так же редко первая говорила, что любит его.
— Ты куда? — она немного занервничала, видя, что он полез в палатку.
Зная жену не первый день, мужчине хотелось как-то ее отвлечь, иначе она так бы и продолжала клевать его своими вопросами. Том вернулся с гитарой. Уроки с Максом он не забросил, но теперь времени на музыку не оставалось, да и появилась прекрасная возможность развлечься.
— Никогда не пел тебе, подумал, захочешь послушать.
Морра заинтересованно подалась чуть вперед, сразу забыв о своем допросе.
Том перебирал струны, пытаясь вспомнить хоть одну песню, а она терпеливо ждала. Когда же чаша ее терпения начала переполняться, женщина подползла к нему, и обняв за плечо, снова выжидающе замерла. Ее пальчики скользили по его коже, останавливаясь на мгновение, и снова продолжая путь.
Он запел. Голос, хриплый, немного трясущийся от волнения, приятным туманом накрыл все вокруг них. И те слова, которые мужчина пел только для нее одной — слышали только любимая и чудесный закат. Даже ранние сверчки стихли, как будто наслаждаясь его незатейливой песней о любви к его женщине. Когда Том смолк, Морра от наплыва нежности и собственных чувств повалила его на землю и принялась целовать. У него получилось криво, отвратительно и совсем-совсем не профессионально, но имело ли для Морры это хоть какое-то значение?
— Том, я так тебя люблю! Люблю!
Он засмеялся:
— Да? А почему?
Момент полный нежности пара не стала завершать актом любви, и обнявшись, они сидели у костра мило беседуя о вопросах вечности, жизни, бытия, и общих мечтах, в которых Морра и Том доживали до глубоких седин вместе. Он гладил ее плечи, прижимал к себе, вдыхал аромат волос, сдобренный запахом речной воды, а Морра доверчиво прижималась к его лицу щекой и время от времени нежно целовала ему руку. Заметив, что глаза жены осоловели, и она почти не отвечает, Том предложил укрыться в палатке.
Спать там оказалось дико неудобно после мягкой кровати. Маленькие камешки вдавливались в тело, желая стать с ним единым целым, и оставляли после себя красно-синие следы. Морра ворочалась, потеряв сонливость, и никак не могла устроиться. Как Тому нравилось, а уж тем более, как он так быстро уснул, и теперь завистливо похрапывал, для нее снова стало загадкой. Как и многие другие вещи, касаемые его. Она выползла из палатки чертыхаясь и ругаясь, случайно пнув его пяткой по лицу. Том в ответ на случайный выпад перевернулся на другой бок, и продолжил сопеть.