— А черт его знает: проснулась, поняла, что какой-то бред вокруг меня, и все.
— Раньше ты не ругалась, — заметил он. Каждое грубое слово неприятно резало слух.
— Угу, и мне охренеть как нравится, — она повернулась к нему и еще раз смачно выругалась. — Вслух ругаться даже приятнее. Как я вообще жила раньше без мата?
Она немного помолчала, подумав о том, что Том тоже прошел через мягкое кресло на последнем этаже, и добавила очень осторожно:
— Знаешь, Большой Босс меня действительно напугал. Странный тип.
— Он тебе не спешил ничего пояснить?
— А должен был?
— Не думаю, — Том сел. Разговор о ББ мгновенно стер улыбку с его лица.
— Он наливал тебе какую-то горючую гадость? Мне налил, и я…
— Без понятия, о чем ты. В любом случае за мной он не пытался ухаживать и выпить ничего не предлагал, — Тому стала резко неприятна мысль о том, что другой мужчина оставался наедине с его женой, и он не дал ей договорить. — Тебе понравилось?
— Нет, горько и противно. — Морра вспомнила жжение во рту. — Зато стало сразу легче. Знаешь, я с утра проснулась, а в голове...
Она развела руки, пытаясь изобразить что-то непонятное, что бы описало ее ощущения, но Том прервал ее:
— И все?
— А у тебя было не так?
Мужчина отрицательно покачал головой:
— Я просто понял, что все. Надоело.
— Так просто?
— Так просто, Мор. — Том большим и указательным пальцем потер переносицу, выдохнул. — А как должно быть? Тебе разве сейчас сложно?
— Скорее непонятно.
— Непонятно, что значит, что мы «сломались», как он сказал тебе. Сломаны все вокруг, но точно не мы. Посмотри, мы всегда жили в этой комнате, но здесь ничего нет. Давай так, — он повернулся снова к жене. — Мы не знаем элементарных вещей, но все, что видим для нас привычно, типа выдуманных правил приличия и белковых брикетов каждый день. А почему мы едим белковые брикеты — никто не спрашивает. Со вкусом банана… а как выглядят бананы?
Он заговорил быстро, возбужденно, утомленный длительным молчанием, но она его перебила:
— Или птицы. Я сегодня думала, что айбот похож на птицу, но птиц я никогда не видела.
Морра посмотрела в окно, как будто надеясь увидеть там пролетающую мимо птичку. Птичек, разумеется, не было. Зато черты Второй Земли были хорошо различимы даже при солнечном свете.
— Мы знаем, что существует мир за пределами нашего города, но ни разу не видели его, — горячо продолжил он. — У нас должны быть родители, мы знаем что это такое, но их у нас попросту нет. И я тебе могу привести сотню таких примеров сейчас! Мы много чего знаем, понимаем, но наши реальные знания о мире не выходят дальше нашей комнаты, города и сборки айботов.
Он отметил ее пример про птиц, но ему так хотелось скорее рассказать ей все, что он надумал за бесконечно долгое время…
— Я так понимаю, ты давно все обдумываешь, — Морра продолжала смотреть в окно. — Я даже не решила еще, что меня конкретно не устраивает в этом мире и что с ним не так, а ты уже спешишь разложить мне все по полочкам. Знаешь, меня это так бесило в тебе всегда….
Том хмыкнул и встал. Ее слова не обидели его, скорее обрадовали. Наконец-то она говорит о чем-то помимо собственного тела.
— Я не знаю, что нам делать с тем, что мы «сломанные», но я точно знаю, что кто-то не хочет, чтобы мы несли такие знания другим. ББ это или нет, понятия не имею. Зато отлично знаю, что у стен есть уши и глаза, и как только мы все вынесем дальше нашей комнаты — нас убьют, Мор.
Она не стала спрашивать, почему он так решил: пробудившаяся интуиция подсказывала ей, что так и будет. Морра видела недоумение в глазах коллег сегодня, когда пыталась завести разговор на эту тему.
— Но и продолжать жить как до сегодняшнего дня, я думаю, больше не стоит.
— Я жил, между прочим.
В его голосе засквозила легкая обида. Несложно было догадаться, что всю монотонность этих событий он терпел ради нее. Что же, его надежда стала реальностью, и теперь они вдвоем должны делать вид, что все как раньше. Только вот загвоздка: она прямо сказала, что больше не хочет. И помня, какой она была раньше, Том понимал: не хочет и не будет.
Внезапно Морра почувствовала прилив злости, похожий на тот, что она испытала утром:
— И ты изо дня в день, просыпался рядом со мной и ничего мне не говорил? Почему ты даже не попытался?!
Том удивленно повернулся к ней:
— Я не пытался?! Я несколько раз просил тебя прекратить накачивать себя всякой чушью, но ты меня как будто не слышала. Зато слышала своих подружек, забыла о них уже, да? Вы целый месяц соревновались, кто из вас троих больше...
Он не заметил, как повысил голос. Осекся: