— Извини.
Томас нежно взял ее за плечи и прижал к себе. Она ответила на объятия, хотя внутри все еще бурлила злость. Почему же он ничего не делал? Ей хотелось незамедлительно выместить все свое недовольство, но Морра благоразумно не стала ничего делать. Странно было вообще скандалить и выяснять какие-то отношения сейчас. Однако им обоим понравились ощущения от свежего всплеска эмоций.
В течение всего вечера они восстанавливали общую картинку известного им мира. Им с трудом далось воспоминание об их знакомстве до того момента когда они решили, что будут жить вместе, называя друг друга «муж и жена». Мелкие детали они вспоминали без труда, а вот большие и важные события вспомнить оказалось весьма затруднительно. Выяснилось, что вся лента их жизни размыта и больше походит на кашу, нежели на хронологию.
Они не смогли припомнить ни одной поездки за город, не знали, видели ли они вообще его край. Им пришлось нарисовать карту, чтобы найти границы города. Остановившись посреди процесса, они с интересом обнаружили, что Центр Управления находится четко в центре. От ЦУ же лучами отходили маленькие трехэтажные дома, образуя ровный круг. Они подписали все дома, в которых жили их знакомые, перебрали в памяти имена. Кроме домов и ЦУ, городок, если его можно так назвать, больше ничем не мог похвастаться. Клиника и Институт находились внутри ЦУ, хотя раньше обоим казалось, что это другое здание.
— Какой-то бред, а не карта.
— Ты права, Мор. Похоже больше на клетку для экспериментов, чем на город.
Они бы сильно удивились, узнав, насколько прикоснулись к правде. Городишко насчитывал не больше тысячи человек. Настоящих молодых органических людей здесь не проживало уже очень давно, а все жители были сотканы из искусственных материалов, озабоченные следующими новинками. Никто из них бы и не вспомнил, как вообще здесь оказался. Морра с Томасом не были исключением. Проломав над этим голову весь оставшийся вечер, они уснули в объятиях друг друга.
Впервые за долгие годы.
***
Заспанный Том открыл дверь, чтобы принять от айбота еду. Белковые брикеты были аккуратно упакованы в белую бумагу и приятно пахли сливками. Он поздоровался с соседом, вышедшим на площадку, и поспешил вернуться к своей женщине:
— Мор, завтрак.
Она лежала обнаженная поперек кровати, уклоняясь от солнечных лучей, падающих на подушку. Вчера они выяснили, что солнце их совсем не греет вопреки всем законам физики.
— Вставай, нас ждут великие дела, — он присел рядом и, положив ее брикет, принялся разворачивать свой.
— Я не пойду никуда. Никаких великих дел, — она капризно откатилась от него и свесила голову с кровати. — Я больше не работаю на всяких сраных идиотов.
— Мор, мы договаривались вчера...
Она снова грязно выругалась.
— И прекращай ругаться. Привыкнешь — станешь привлекать внимание, — Том без энтузиазма ел свой мерзкий желеобразный завтрак.
Ему, как и ей, не хотелось никуда идти. До единственного выходного было еще несколько дней.
— Иди-ка к черту, господин Томас, — Морра подкатилась к нему, раздавив сверток. — Дерьмо!
— Доешь мой, — он спокойно протянул ей небольшой остаток. — Я поем позже.
Морра резво села на кровати, откинув назад свои блестящие длинные волосы, и начала отряхиваться от прилипших остатков, небрежно кидая их на пол:
— Мы — ни ты, ни я — никуда не пойдем.
— Мор, — Томас нажал на сенсорную панель шкафа и извлек ее наряд. — Нам не нужны проблемы.
— Том.
Она продолжала сидеть на кровати, вызывающе глядя ему в глаза. Злая, обнаженная и невероятная красивая.
Том почувствовал возбуждение. Он давно не испытывал сексуальное влечение не только к своей женщине, но и ни к какой другой. Сначала из-за внутреннего опустошения, затем — от осознания, что отдачи от Морры нет. А сейчас что-то резко изменилось и все его естество мучительно напряглось.
— Я из дома больше никуда не выйду, — она все сильнее злилась, тем больше распалялась сама и заводя его. — Давай, попробуй заставить меня! Что стоишь?
Том увидел то, чего так ему всегда не хватало: танцующих чертиков в ее глазах. Огоньков, которые манили, звали, завораживали. Выронив белоснежное платье и быстрыми шагами дойдя до кровати, он с почти животным желанием набросился на нее. Морра, на удивление, не оттолкнула его, а лишь сильнее притянула, отвечая на грубые ласки.
Они опоздали на рабочее место уже на непозволительный час. Но ни она, ни он, теперь никуда не спешили. Мужчина и женщина, заново открывшие для себя радости любовных утех, лежали на кровати. Морра, по-хозяйски закинув ногу на Тома, сладко лыбилась: