«Она сделает», — подумал Том и сердце внутри заходило ходуном, желая вырваться наружу.
И она сделала.
Морра все прекрасно понимала, и действовала специально: провоцируя и кидая Тому очередной вызов, испытывая его нервы на прочность, взывая к той твари внутри него, которую видела в злополучную ночь.
Музыка играла непривычная, однако определенно нравилась Морре. Не ожидая сама от себя, она отдалась этим волнам, и тело уже точно знало как стоит двигаться. Морра сама стала волной, двигаясь ритмично, плавно, чувственно. Знакомый не был ей приятен настолько, насколько хотелось, и повернувшись к нему спиной, Морра сразу забыла о его существовании. Парень попытался обратить на себя внимание, едва коснувшись. Но Морра отчетливо и злобно прошипела ему, едва повернувшись:
— Отвали.
Неудачливый кавалер сразу отстранился, продолжая безысходно дрыгаться рядом. Морра, отыскав Тома, поймала его взгляд и хищно оскалилась, втягиваясь в ритм. Она змеилась как живая красная лента, и свой танец посвящала только ему. Единственному человеку среди других. Она соблазняла супруга, так горько и больно ранившего ее: манила изгибом талии, влекла покачиванием бедер, зазывала каждой клеточкой своего тела, призывала явиться к ней, беззвучно кричала: «я твоя, возьми меня, я простила тебя, я такая же как ты, я люблю тебя». Она страстно желала сцены ревности, и мира вокруг для нее не существовало. Был только он — ее боль — во вспышках и полумраке зала.
Том, наблюдая за женой, не понимал какого черта вообще происходит. Чего она хотела добиться? Она выглядела безусловно великолепно, и если бы они остались сейчас вдвоем, он бы давно нарушил установленное правило, но здесь мужчина не мог себе этого позволить. Снова прикусывая щеку, он пытался справиться с клокочущей яростью и вертящимся миром вокруг.
— Пойду покурю, — выпалил он, обращаясь к друзьям, и поспешил на выход, не в силах выносить соблазнительное зрелище.
Судорожно затягиваясь, он выкурил две сигареты подряд, и совсем не замечал снежинок которые, попадая на руку или лицо, превращались в капельки. Руки Тома дрожали, и он не понимал от чего — от холода или нервов. Он закрывал глаза, втягивал воздух в себя, пытался понять, что его злит больше, невозможность коснуться СВОЕЙ женщины, или…
— Долго будешь тут стоять? — Морра появилась рядом, во внутреннем дворике, ежась от холода.
— Ты жестокая, Мор, — он глянул на нее и сразу отвернулся. — Уйди внутрь, замерзнешь.
— Пойдем домой, я думаю, на сегодня достаточно, — по ее виду становилось понятно, что она расстроена.
— Ты же так ждала этот день.
— Что поделать, — она печально хмыкнула. — Пойдем.
Домой шли молча, разыграв предварительно нехитрый сценарий для Вербера и Аида. Каждый из них возлагал отдельную надежду на волшебный вечер, каждый ожидал диаметрально противоположного. Но… как всегда было какое-то «но».
— Я… — Том немного нервничал, глядя, как Морра не раздеваясь, села у камина, и начала разжигать его, — я хотел, сделать тебе подарок. Примешь?
В слабом свете разгорающегося пламени темные глаза блестели, то ли от слез, то ли просто отражали свет.
— Неужели ты так ничего и не понял?
Нет, он не понял. Поэтому снова по-мальчишески мялся около нее, боясь задеть, сказать что-то невпопад, или выглядеть глупо в глазах жены.
Мужчина протянул ей запечатанный конверт и сел на кровать, снова отвернувшись. Мучительной вечностью ему показался момент, пока он услышал шелест разорванной бумаги.
«Ты выбрала правильную стратегию. Ты знаешь мои слабые места, и пытаешься сделать мне больно, чтобы я увидел, как ты обижена. Поверь, это лишнее. Я итак все знаю, и хочу вернуть назад, но время не в моей власти.
Я знаю, как ты ждешь сегодняшний вечер, и как тебе хочется почувствовать себя лучше всех. Я уверен — ты будешь выглядеть как всегда — идеально. Но сейчас ты спишь, и я слышу, как иногда ты посапываешь. Ты невероятно милая в такие моменты, я пишу, и понимаю, что не могу жить без тебя.