— Мало ли, что я вообще говорила. И говорила ли? Все мы немного твари, немного лжецы… подумаешь. И странно, что кто-то стремится тщательно скрывать свою натуру, особенно в семье, прикрываясь такой соплятиной. Какой смысл быть вместе, если вы прячете друг от друга свою суть? Ох, — она скинула верхнюю одежду, и устало развалилась на полу. — Я люблю тебя, звереныш.
— И я тебя люблю, душа моя, — Том неуверенно приблизился и сел рядом. — Мор, ты позволишь себя поцеловать?
— Нет.
— Почему же?
— Подожду еще, пока до тебя дойдет, — она легла на бок, повернувшись к нему оголенной спиной и облокотившись на руку. — Я никуда не спешу. Думай, ты же у меня умный, хотя по-факту, оказывается, конченый дурак.
— Но я ведь писал правду, что у меня было в голове, то и писал! — обреченно выдал Том. Он совершенно и окончательно растерялся.
— Молодец, можешь начать издавать теперь собрание сочинений. У тебя неплохо выйдет, а я помогу тебе. Даже название у меня уже есть: «Я кретин, или моя жена сука», — она одной рукой изобразила бегущую строку. — В конце можно поставить вопрос. Риторическая, вечно не законченная новелла, — Морра хмыкнула. — Если до тебя не дойдет и в ближайшее время, то я пойду спать. Думай, пожалуйста, быстрее, Том.
Неуверенно, он протянул руку и провел пальцем по оголенной спине вдоль позвоночника, спускаясь ниже погладил по бедру. Том не видел, как Морра начала совершенно по-звериному скалится. Следующие его движения стали более смелыми и дерзкими, пока наконец, она не начала отвечать грубоватой взаимностью. И чем больнее женщина царапалась, тем жестче становился мужчина. Он с силой дернул прекрасное платье в районе шва, и оно с жалобным треском поддалось.
— Мы оба сошли с ума.
— Нет, мы оба стали собой. Ударь меня, Том!.. Еще! Сильнее!
***
— Мне нужно, что-нибудь заживляющее, — уже на следующий день Том показывал Вербу свои руки. — Болит и чешется ужасно.
Вербер сначала бросил быстрый взгляд, затем задержал его чуть подольше, и после откровенно ужаснулся увиденному:
— Что за?..
— Да, мелочи...
— Я вижу твои мелочи! У тебя только тут, или еще где-то есть? Давай, снимай свитер, — он уже копался в своей бездонной черной врачебной сумке. — Так. Спокойно! Я просто буду думать, что ты подрался с кошкой…
— Кошки нет, зато есть Мор, — Том как-то мечтательно осмотрел огромную красную полосу вдоль предплечья, едва улыбаясь. Такого яркого момента удовольствия он не испытывал уже давно.
— Налаживается? — Вербер многозначительно взглянул на друга.
Том помедлил с ответом:
— Если это можно так назвать, то думаю, да.
Послушно раздевшись по пояс, Том продемонстрировал другу грудь и плечи, сплошь усеянные царапинами. Некоторые имели мелкие, уже затянувшиеся ранки.
— Что же тебе постоянно достается-то, так ведь и инфекцию можно занести, — Вербер хмурился ощупывая кожу. — Держи, больше ничего не могу предложить.
Взяв из рук друга тюбик с гелем, Том сразу несколько капель выдавил на ладонь и приложив к самым больным местам, облегченно выдохнул:
— О-о-о….
— Легче?
— Холодок… — он счастливо улыбнулся. — Красота!
— Больше нету. Трать с умом.
— Скоро у тебя будет свой кабинет, а у Ольги просторная лаборатория. Будет повеселее, — Том с наслаждением втирал гель в плечо.
— Хотелось бы верить, Том. У меня почти все препараты по нулям. Я никогда не думал, что тут начнет твориться такой кошмарный кошмар. Вчера трое пришли с вывихом. Поскользнулись на льду, представляешь? Хорошо, что голову не расшибли. Еще четверо снова заболели. — Вербер выругался и с силой швырнул сумку куда-то в угол.
— Тебе определенно требуется помощь.
— Однозначно. И я бесконечно скучаю по Афи. Она знала, что и как нужно делать, и не задавала никогда лишних вопросов, — Вербер погрустнел. — Не могу думать, что она умерла. Стараюсь думать, что просто переехала куда-то, но это очень сложно, — мужчина жестом пригласил Тома за стол. — Ольга, чаю налей нам, пожалуйста.
Женщина уже суетилась, расставляя глиняные тарелочки:
— А почему Морра не пришла?