Том с силой ударил кулаком по столу. Под жалобный звон приборов, бокал Тома упал на записи Морры. Розовая лужица, быстро растекаясь, начала капать с края столешницы. Женщина подскочила, расстроенно посмотрев на него. Она стряхнула с подола красные капли, и попыталась поднять уже промокшие листы, прилипшие к столу.
— Извини, душа моя, — Том быстро поднялся, чтобы ей помочь.
— Ты ее вместо подарков кормишь комплиментами? Она либо наивная дура, либо никогда не видела настоящего мужчины, — насмешливо продолжил провоцировать Тома Вик.
«Пожалуйста, пропусти его треп мимо ушей», — успело мелькнуть в голове у Морры, но было немного поздно, и мысли Томас не читал.
Мгновение, и вот Том с размаха уже ударил Вика кулаком по лицу. Второй, упал вместе со стулом, но быстро собрался, и кинулся на обидчика. Вербер и Аид, не успевшие вовремя среагировать, бросились к ним, но мужчины уже успели обменяться взаимными тумаками. Их с трудом растащили в стороны.
— Как два петуха, честное слово, — пробурчал Аид, держа Тома. — Успокойся.
Том похлопал друга по руке, давая понять, что в мордобой больше не полезет, и Аид расслабил хватку. Высвободившись, мужчина поднял свой стул и с грохотом приставил его к столу.
Вик поправлял на себе свой кардиган, и нагло продолжал смотреть на Тома, вытирая губу:
— Умение махать кулаками тоже тебя не делает мужчиной.
Том хотел ответить, но ему хватило одного взгляда Морры, чтобы понять — она разочарована, и ему не стоит влазить снова в конфликт. По-крайней мере сейчас. Стало стыдно, что не сдержал гнева. Они столько раз обсуждали пободное, и договаривались, что Том всю нерастраченную энергию будет дарить ей в постели, она ведь так это любила. Вчера он обещал, почти клялся, что будет игнорировать этого наглого новенького, не будет реагировать на выпады. Морра отвечала, что это вопрос времени, но чтобы вот так глупо подвести ее, обмануть и не сдержаться — для Тома было хуже пощечины. Невыносимо стало видеть разочарование и упрек в глазах жены, хотя она ни слова не произнесла.
Взяв листы, которые можно еще спасти, Морра ушла в уборную. Там она развесила их на стены, желая хоть немного просушить, и оперлась на раковину. Предстояло все переделывать, и оттого ей делалось еще печальнее на душе. И теперь она не сможет сказать, сильно ли ударит по запасам желанное мероприятие.
Том робко вошел к ней, затворив за собой дверь:
— Прости меня.
— Да я и не злюсь, — Морра опустила голову, — просто расстроилась. Снова потрачу кучу вечеров все переписывая и пересчитывая, — она кивнула на бумаги.
— За это и прости, душа моя.
Том попытался ее поцеловать, и видя как она неохотно ответила на поцелуй, повторил более настойчиво. И снова. И снова. Они привыкли уединяться в общественном месте, и бесшумно заниматься своей неадекватной любовью, действо которой начиналось именно с таких поцелуев. Им нравилось ощущение маленькой тайны, когда они немного вспотевшие, потрепанные, выходили из своего скромного укрытия, и делали вид, словно ничего интересного за закрытыми дверьми не происходило. В этот раз она грубо убрала его руки.
— О, какие мы сердитые!
Чертики в ее глазах мгновенно вернулись на свою маленькую сцену, и затанцевали для Тома дикий танец под аккомпанемент ее слов:
— Объясни мне, почему ты такой, а? Ты хочешь быть самим собой? Да, пожалуйста, кто тебе мешает? Только ты ведь не маленький, держи себя в руках. Не реагируй. Ты что, не видишь, он специально тебя задеть пытается? Мудак ткнул пальцем в небо, сказал несколько стандартных фраз, и ты уже готов его избить. Мы же прошли это уже все. Мы живем среди людей, мы не звери, значит нужно решать проблемы словами, иначе зачем все это, Том?
Он замялся, и потупил взгляд. Морра часто ему говорила, что ей не нравится, когда он так себя ведет, и удивлялась: Том раньше совсем таким не был. А он всего почувствовал силу. Понял, что много может, и еще больше хочет. Перспективы, которые он себе рисовал — пьянили. И подпитываемый энергией, которую жена ему дарила, Том думал что сможет свернуть горы. И все, что происходит в Бете — только начало его грандиозных планов. С Виком, этим наглым выскочкой, он еще не закончил. Ему ли рассказывать Тому о мужественности? Это было ничто иное как оскорбление, которое просто так сносить было нельзя.