Том вернулся совсем некстати. Именно в тот момент, когда она складывала айбота в его же собственный отсек для мусора, не успев замести следы. Мужчина немного растерялся от увиденного и не нашел ничего лучше, чем промямлить:
— Зачем ты?..
Глупо улыбнувшись, Морра заливисто рассмеялась:
— Не поверишь, я хотела помочь ему прибраться, и только! Честно!
— Напомни мне не стоять у тебя на пути, когда ты будешь принимать очередное, безусловно взвешенное, решение.
Женщина быстро его перебила, вспомнив откуда он пришел:
— Что «этот» сказал полезного?
Том покачал головой, подбирая слова:
— Тебе не понравится, но он предложил что-то типа сделки: мы три дня живем как обычно, а он нам потом все рассказывает.
— Звучит очень тупо и бессмысленно! Он подготовил нам какую-то многоходовочку? — она продолжала безучастно собирать мелкие детали в мусор, — и вариантов, полагаю, не было?
Получив немой утвердительный ответ, Морра поднялась с пола, приблизилась к своему мужчине и прошептала:
— Значит, будем, как все: есть, работать в ЦУ и заниматься любовью. Кстати, знаешь, я хочу тебя прямо сейчас…
Они стояли у окна, полностью обнаженные, и смотрели на текущие обратно к домам ленты людей в идеально белых одеждах. Хоть бы одно зеленое пятнышко травы, дерева… ничего. Сводящая с ума белизна.
— Мне кажется, наше отсутствие действительно совсем не заметили.
Том прижал Морру крепче, поглаживая и вдыхая ее запах. Сейчас, держа жену в руках, он чувствовал себя всемогущим. Бесконечно долго и терпеливо он ждал этого приятного ощущения радости от обладания ею. Тогда ее пустые глаза и глупые разговоры убивали в нем все желание. Сейчас же Том заново влюбился в ту, которую и без того безумно любил. Его возбуждала новая живость ее жестов, ее вульгарные ругательства, всегда звучащие естественно и в тон разговору. Особенно ему нравились смех и дерзкие мысли Морры. Даже на ее прекрасное тело, которое Том видел не единожды, он смотрел теперь иначе. Мужчина знал, как называется это чувство, и мысленно постоянно повторял это слово раньше, чтобы сохранить рассудок, до конца еще не зная, насколько глубоко оно в него вросло. Он помнил, что они были вместе уже целую вечность, но сейчас все началось с чистого листа и ради этого стоило ждать.
— Самым сложным будет третий день, — она водила пальцем по стеклу, обводя Вторую Землю в кружочек. — Выходной и общее собрание. Я не уверена, что выдержу поток лиц и разговоров.
— Самое главное — улыбаться и соглашаться со всем, что будешь слышать. Не выдавай себя.
— Я бы не смогла столько притворяться, как ты… Но… — женщина выдохнула, прерывисто и со свистом, — Три дня я постараюсь держать себя в руках.
Это оказалось сложнее, чем Морра думала.
Люди вокруг походили на маятники, которые всем своим видом погружали в сон. Стоило им открыть рот, и она слышала бессвязные слова, среди которых нужно было выудить ключевые. Почти головоломка: поддержать диалог, не вызывая лишних расспросов. Сама же Морра старалась не заводить бесед. Ее лучшим спутником, по совету Тома, стало наблюдение. Она постоянно анализировала увиденное, собирая окружающий мир по крупицам, как будто не она здесь бесцельно прожгла целую сотню лет.
Так она заметила, что никто из красивых кукол вокруг не интересуется чувствами и мнением собеседников. Все диалоги вертелись либо вокруг новых имплантатов, либо техники. Никто никогда не смотрел по сторонам, будто боялся увидеть что-то, что видеть не положено. Зато сальностей и грязных намеков хватало с головой, и теперь они остро бросались ей в глаза. Несложно догадаться, что единственным доступным развлечением был секс. В первый же день Морра в ужасе отшатнулась от коллеги, который предложил ей уединиться. Благо, Том был рядом и вежливо напомнил знакомому о своем присутствии. Некоторое время спустя Морра случайно застукала этого же коллегу сношающим их соседку.
Том быстро помог ей с определением их состояния после того, как она рассказала ему эту историю:
— Они как похотливые мертвецы.
Оставшийся день пара ломала голову над тем, откуда они знают, что такое мертвец, и почему Том выбрал именно это слово. Им было любопытно вспоминать новые слова, объяснять, что это такое, но не встречать их физического воплощения в этом мире. С чувствами и эмоциями было немного проще.
Еще Морра очень быстро полюбила придумывать обидные клички своим знакомым. Она специально придиралась к внешности, чтобы съязвить что-то невероятно колкое, так как все были тошнотворно красивыми и правильными. Ее это забавляло, но делиться увлечением с Томом она не спешила по каким-то этическим соображениям. Окружающие теперь ее дико раздражали по всем параметрам. Поразмыслив, немного позже она тихонько поинтересовалась у Тома, делала ли она пластику лица, и спокойно выдохнула после: