— Ты совсем меня не слушаешь, — Ивис нахмурилась и отстранилась. — Вик?
— Малышка, прости, я думаю о бывшей, она не такая как ты...
— Бывшая? — Ивис удивилась: как рядом с ней можно было вообще думать о ком-то другом? Предыдущие любовники всегда клялись ей в любви после первой ночи, вознося ее любовное искусство и обожествляя ее. Даже давно оставшийся позади Макс забывал об Афи, теряя голову от ее ласк. Девушка мгновенно вспыхнула. — Какая?
Вик быстро сел, грубовато стряхнув ее с себя, и отвернулся. Нарочно ссутулился, уронил голову на руки, словно вспоминая что-то нехорошее и тихо проговорил:
— Какая-какая… не такая как ты, определенно. Она никогда не говорила мне таких нежных слов, малышка. Ты первая, кто так восхищается моим телом и лицом, — он повернулся к ней, изобразив искреннее сожаление о прошлом. — Я тебя не сильно огорчил?
Разумеется, она была не первая, и Вик ей врал, безупречно изобразив какие-то чуждые ему переживания. Ни разу не имея серьезных отношений, он пользовал женщин, пока они были ему хоть сколько-то полезны и интересны. Женщины надоедали, казались вереницей одинаковых тел, с разной тональностью стонов. И только. Отдельно он только ценил тех, кто любил грубость и жестокость. Такие в его постели задерживались на мгновение дольше, но и они быстро пленялись, становились одинаковыми, и уходили в туман.
— Но ты действительно очень красивый!
— Малышка, я рад, что нравлюсь тебе, — он протянул к ней руки, крепко обняв, — ты мне тоже очень нравишься. Странно, что такая красавица одна. Как же так случилось?
— Не было достойного, — девушка скользила ноготками по его спине, и закрыв глаза думала о Томе. — Точнее был один, но я ему не нравилась.
— Он просто дурачок, раз не смог оценить тебя. Ты такая воздушная, нежная… — мужчина вложил в свой взгляд неприкрытое восхищение, — я в восторге!
— Правда? — Ивис доверчиво заглядывала Вику в лицо, и встретила добродушие и трепетное волнение в глазах нового любовника.
— Конечно, правда. Особенно мне нравится твоя попка, — в подтверждение своих слов, он повалил девушку, и сжал ее плоть в руке. — Она такая огромная! Прекрасная задница…
— Огромная?
— Да, у тебя каждая капелька жира на месте, малышка, — Вик внимательно следил, как отзываются болезненными уколами эти слова. Ни одна еще женщина, даже с самым идеальным телом, не могла пропустить мимо ушей неприятные слова, даже если контекст подразумевал совершенно другое.
— Жира?
Вместо ответа, он сильнее вцепился ей в зад, и продолжил целовать, закрыв глаза, но представляя под собой совершенно другую. Девушка вскрикнула от боли, и тогда мужчина ослабил хватку и повинился, мгновенно отодвинувшись. Ивис же, поняв, что отталкивает таким образом любовника, поспешила извиниться, и разрешила ему показать ей ту страсть, которую он чувствует, а она конечно же потерпит.
Немного позже, Ивис смотрелась в зеркало, придирчиво оглядывая себя, и не понимая, где же у нее капли жира, и почему он назвал ее зад огромным. Проходящий в душ Вик, даже не взглянул на обнаженную любовницу, чем вновь вызвал странный ревностный приступ недовольства. В идеальном Вике было что-то отдаленно напоминающее Тома, какая-то скрытая сила и недоступность — именно те вещи, которые очаровывали Ивис, заставляя волочиться за мужчинами.
— Тебе действительно нравится моя фигура?
Мужчина повернулся, придирчиво оглядел ее с ног до головы, и кивнул:
— Да, но думаю, пару раз можно ужин и пропустить, — он подмигнул ей, — тогда ты будешь еще краше, малышка.
***
Ему нравилось как она одевается. Нравились не наряды, а сам процесс. Том мог бесконечно долго наблюдать за Моррой в такие моменты. Раздевалась она, разумеется еще лучше.
— Доволен?
— Да, душа моя, великолепно, — он придирчиво оглядывал черное элегантное и сдержанное платье, без единого намека на сексуальность. Хотя, он и тут нашел к чему придраться — слишком короткое, на ладонь выше колена. — А подлиннее ничего нет?
— Том!
— Ладно, хорошо, иди так, — сдался он, видя, что Морра начинает дуть губки. — Не понимаю, зачем Аид зовет тебя. Ты все равно будешь сидеть и ничего не делать.