У Ольги их было меньше. Посаженная в клетку собственными руками, она имела больше свободного времени. Лекарственные мази, порошки, пилюли — она готовила механически, никогда не задумываясь. Ей не приходилось выходить из дома в лес или на луг за материалом, не приходилось гулять часами в поисках нужной травы, и это был корень зла. Свободные руки не давали голове покоя. Ее глазами внешнего мира являлся муж. Вербер безотказный, добрый и заботливый. Молчаливый для излишней полемики, он тратил свое время на ее жизнь. Вероятно, это было несправедливо, если бы Ольга хоть немного задумалась об этом.
Еще Ольга не тратила время на внешность, потому что избегала зеркал. Тщательно скрываясь ото всех, кроме нескольких ей знакомых человек, осуждения и вопросов, которых перестала бояться со временем. И зря перестала. Морра выжидала момента, когда бы начать задавать вопросы, давно волнующие ее. Ждала, затаившись. Она игнорировала редкие, обидные ядовитые капельки слов, которые Ольга невзначай ей кидала. И продолжала с интересом слушать, запоминать и учиться.
— Привет, — Морра протянула руки к Ольге, и крепко обняла ее. Маленькая женщина пахла чем-то приятным, свежим. Пахла, как летний ветерок принесший пахучесть цветочного куста. — Чай. Хочу твой прекрасный чай. И что-нибудь от головы, если можно. Пилу, например.
— Устаешь?
— Нет, просто не высыпаюсь. Казалось бы, зима — покорми-убери за животиной, почисти снег, а я трачу на это столько времени, что день почти заканчивается мгновенно.
— Как вы вчера посидели? — Ольга уже расставляла замечательные глиняные чашечки на стол. — Вербер пришел ужасно пьяным. Почему ты упустила этот момент?
— О, не спрашивай, пожалуйста, — извиняющимся тоном, женщина попыталась оправдаться, — Том тоже надрался, как свинья. Даром, что не хрюкал, пока мы шли домой.
Ольга поставила перед гостьей тарелку с домашними ирисками:
— Попробуй. Откопала древний рецепт в своих записях.
Морра без опасений положила коричневый кубик себе в рот и начала жевать. На ее вкус было слишком сладко, а зубы быстро слиплись, не желая расклеиваться.
— Состав?
— Более чем простой. Сахар, масло.
— Возьму на заметку. Если все настоят на зимнем празднике, то включу это в меню. Дешево и сердито. Хотя сахар это ни разу не дешево… Но праздник ведь есть праздник, верно?
— Я уверена, что сахар когда-то не был проблемой. Обычный продукт.
— Обычный, — Морра согласилась, осушив чашечку после ядрено-сладкой ириски, и потрясла ею перед хозяйкой, — слишком сладко только. Налей, пожалуйста, еще.
— Для Тома не возьмешь?
— Нет, я обижена на него за вчерашнее. Напился, еще и права пытался качать.
— Что ты хотела — мужчины, — Ольга опустилась напротив и уставилась на Морру очень внимательно. — Я рада, что ты пришла. Все-таки эгрегор Высших тебя не поглотил еще полностью.
Морра охотно закивала и улыбнулась. Она не считала себя обманщицей, не высказывая прямого отрицания словам Ольги; всего слушательница. И только. А какая кому разница, что она думала на самом деле?
— Ты веришь, что мы стояли когда-то на границе великих свершений, поэтому нас стерли? — Ольга внезапно как-то погрустнела и отвернула голову. — Я все чаще думаю о тех, кто не живет здесь с нами.