Только Любовь и Созидание.
***
Пара не помнила, как очутилась дома, в своей постели. Они настолько вымотались и устали, что свалились без сил.
— Я тебя очень сильно люблю, радость моя, — прошептал ей Том, но Морра уже уснула.
Мужчина осторожно убрал волосы с ее лица, прижался, обнимая за плечо, и, уже засыпая повторил:
— Ты моя, только моя. Моя, и ты принадлежишь мне, Мор…
***
«Я все еще считаю, что они не готовы, Верховный», — ББ сидел в кресле напротив и старался сохранять хотя бы внешнее спокойствие.
«Однако стоит дать им шанс, Сирион. И тебе в том числе. Ты тоже еще не готов?»
«Я просто хотел, чтобы все было идеально.»
«Ни в одном уголке нашей Вселенной не бывает идеально. Всегда существует погрешность. А в случае с Землянами процент огромен. Да и ты думал оставить свои лучшие образцы без … крепкой отцовской руки?»
Верховный всегда был отстранен. Лишь по исходящей от него энергии можно было угадать настоящее настроение. На слове «отцовской» Сирион почувствовал насмешку. Видимо, Верховному очень понравился горячий монолог Морры.
«Перенеси 5001 и 5666 в Бету, а затем сворачивай проект. Иные образцы уже не покажут себя лучше, чем показали. Они нам не подходят. Это приказ».
Глава 2.
Она стоит посреди луга полного разноцветных цветов. Цветы высокие, достают до бедер и талии, а Морра касается их кончиками пальцев и ощущает бархатистость каждого лепестка. Мимо пролетает бабочка с крыльями цвета сапфира. Женщина смотрит на нее и протягивает руку. Бабочка смело садится на ее ноготок и шаловливо трепещет крылышками.
— Ты похожа на капельку!
Бабочка взмывает вверх, делает небольшой круг и манит за собой. Морра вытягивает руку и слышит непривычный шелест воды и крик каких-то глупых птиц. Океан сияет и манит блистающей пеной у берега.
— Душа моя! Постой!
Том никогда не называет ее так.
Морра звонко, как сыплющийся жемчуг, смеется и спешит вперед:
— Догони!
Она видит синеву и хочет утонуть в ней. Она знает, что Том бежит следом, но ей так хочется скорее изучить все самой, ускользнуть от него. И вот уже океан совсем теплый, приятными волнами омывает ступни, ласкает кожу, заигрывает пеной. Кучи блестящих капель рассыпаются, как мириады бриллиантов, когда Морра пинает воду. Каждая — как отдельная история, как целая вселенная, в которой отражаются незнакомые лица, яркие цвета и бесконечный свет мироздания.
— Пойдем, свет мой, вода совсем теплая!
Она удивляется, ведь она тоже никогда так его не называет.
Ее грудь уже касается воды, а под платьем ничего нет. Она чувствует себя живой, свободной и счастливой. Наконец-то она свободна!
Морра плывет, и в этом распахнутом под водой платье она напоминает себе причудливую рыбу.
— Куда ты, душа моя? Ты же не умеешь плавать!
Морра поворачивает голову и понимает, что не видит Тома, а над головой смыкается вода. Хрустальные пузыри кислорода лопаются, вырываясь из рта. Ей совершенно не страшно, хочется вздохнуть, и она позволяет океану поглотить ее.
***
— Том, Том, Том! — она трясла его за плечо и вся дрожала от нетерпения.
С трудом разлепив глаза, он хотел отмахнуться, но Морра настойчиво тянула Тома, чтобы тот выбрался из нагретой постели. Мужчина оценил забавно растрепанные иссиня-черные волосы, мятое платье, и как она все же удивительно хороша.
— Смотри! Нас перенесли, пока мы спали!
Том сдался, привстал на локтях и оглядел комнату. Все действительно стало другим. Стены больше не жгли глаза белизной, а радовали приятным персиковым цветом. Новая аккуратная мебель: небольшой диван, кресло, пуф. Мягкая кровать, на которой он проснулся, находилась напротив стеклянной стены, служившей единственным окном, а в ней угадывался вход в дом. В противоположном углу — изящный резной стол и такие же стулья в милых накидках. На импровизированной кухне различались несколько встроенных, едва заметных шкафов, умело замаскированных под стены. На полу стояли горшки с высокими цветами. Том никогда не видел цветов, но знал, что это определенно они. Дом казался небольшим, но очень уютным. Всяко лучше, чем их предыдущее бездушное жилище. А весь здешний комфорт дополнял газон за прозрачной стеной, где вместо вида на другие домики, рос забор из высоких подстриженных зеленых кустов.