— Не надо… — жалобно пискнула женщина, даже не стараясь его оттолкнуть.
Аид крепче обнял ее, и тихонько застонал. После этого, почти сразу Морра ощутила что-то теплое и влажное на плече.
Он рыдал!
Навалившись всем своим весом на ее искусственное тело, Аид прижимал женщину к себе, запустив лапу в ее прическу. Его изредка сотрясали рыдания, и он все чаще шмыгал носом.
Расслабившись, Морра погладила его по спине. Ее совсем не напугало случившиеся, и даже было почти не больно, когда он дергал волосы. Дышать стало только немного тяжело. Морре обуревающие его чувства являлись чем-то чуждым, незнакомым. Она не смогла бы посочувствовать утрате, так как никогда не сталкивалась с подобным. Но по-человечески хотелось поддержать его, и она подсознательно понимала, что стоит дать этому большому человеку побыть слабым, и никогда никому не говорить об этом. Женщина тихо лежала под ним, гладя его широкую вздрагивающую спину, и чувствуя как по обнаженному плечу бегут щекочущие капли.
Достаточно много времени прошло, пока Аид выплакал все накопившиеся слезы по своей прошлой жизни в плечико Морры. Успокоившись, он молча поднялся с нее, а она с огромным удовольствием вздохнула полной грудью.
Мужчина привел себя в порядок, и появившись из ванной комнаты, коротко бросил:
— Спасибо.
Она не нашла, что ответить, да и что тут скажешь? Лишь где-то внутри колючей волной пробежало запоздалое осознание случившегося, и того, что все-таки не случилось.
Друзья, теперь действительно настоящие друзья, направились на праздник, стараясь говорить только на сторонние темы. Она смотрела на его грубоватый профиль, пока Аид что-то ей объяснял, и понимала: выбор сделанный в ту ночь, оказался максимально верным. Она только сейчас вспомнила вопросы толстяка, и ее передернуло от отвращения.
День Рождения проходил на открытом воздухе, на том самом газоне, где Том и Морра впервые познакомились с местными, неподалеку от здания Кухни. Звучала живая музыка; накрыт длинный стол. Висевшие разноцветные гирлянды отлично создавали атмосферу праздника, которая безоговорочно пленила женщину. Ей раньше не доводилось видеть такого пестрого многообразия в одном месте. Многообразие касалось всего: еды, украшений, одежды, эмоций, движений. Она с интересом глазела на небольшое количество танцующих человеков, и прислушиваясь к мелодии, обольстительно задвигала бедрами в ритм. Она по привычке потянулась к своему спутнику, хватая его за руку, но Аид руку отдернул и неодобрительно покачал головой. Морру это совершенно не расстроило, но она продолжала бесцеремонно пялиться и подтанцовывать, желая оказаться в центре внимания.
— Аид, слышишь… — Морра потянула великана за рукав. — А почему тот парень смотрит и не моргает? Он что, слепой?
— Его зовут Аран, — кивнул Аид, уплетая фирменный салат толстяка. Он на мгновение порадовался, что жирдяй слишком высокомерный и соизволил не приходить, хотя Вербер приглашал. — Он хороший парень, жаль, что Верб помочь не может.
Еще немного поглазев на слепого, Морра с сожалением подумала, что такую глупость, как новые глазные яблоки Врачи Клиники решили бы за минут десять. Пятнадцать, если бы тратили время на общение с пациентом на тему нового цвета радужки. Уточнять, как Вербер может помочь она не стала.
Морре нравилось все то, что она видела. Каждая деталь, особенно небрежная, ее восхищала и радовала. Она вновь потянула Аида за рукав:
— Том, смотри, там…
Женщина осеклась, и поспешно отпустила друга. Вспомнила Тома, и настроение вмиг испортилось. Чем больше она думала о нем, тем тяжелее ей становилось день ото дня. Приходилось натянуто улыбаться всем знакомым, и ссылаться на усталость. И сейчас она прекратила веселиться, смотреть по сторонам, и опустив голову заинтересовалась своими руками.
Аид, заметив состояние подруги, отвел ее в сторону:
— Говори, что не так? — его огромная туша никак не вязалась с той нежностью, с которой он задал женщине вопрос. Морра молча нахмурилась и пискнула, а ему уже было и не надо ничего пояснять, он и так понял причину резкой перемены настроения. Аид раскрыл руки, приглашая женщину обняться, но она мотнула головой и отвернулась.
Заметивший их в стороне от всеобщего веселья, Вербер, взял еще два бокала вина и подошел: