Ивис смирилась и согласилась, что откладывать больше нельзя. Она выбрала день, дождалась вечера, рассчитывая, что там никого не будет кроме Ионено, и отправилась отрабатывать долг. В качестве извинений толстяку, Ивис решила притащить лучшую партию красного сладкого вина. К ее большому удивлению, Том сам вызвался помочь донести корзину. Ивис радостно согласилась, полагая, что его инициатива — первый шаг на пути к их отношениям и мужчина наконец одумался.
Однако Морра никуда не спешила уходить в тот вечер, как и во все предыдущие. Ей требовалось привести в порядок очередной график и разобраться с должниками. На Кухне она не чувствовала себя хозяйкой, находя помещение как комфортное место для дум о делах. И еще она знала, что рядом с Аидом будет всегда спокойно. Великан полюбил ее странной, непонятной любовью, отличной от той, которую она знала с Томом. Эта любовь ее грела, поддерживала и успокаивала. Но никак не спасала от чувств к человеку, с которым она пришла в Бету.
Морра закончила составлять расписание дежурств, и теперь проверяла саму себя, стоя ко входу спиной. Полностью поглощенная процессом, она не услышала тихий звук открывающихся самостоятельно дверей.
Кухня давно пустовала: настолько поздно уходили только они с Аидом, и Ионено. Сейчас эти двое ругались во внутреннем дворе. Начало ссоры женщина не слышала, но отчетливо слышала редкие ругательства, которыми они обменивались, безосновательно и нещадно оскорбляя друг друга. Морра перестала вмешиваться в подобные перепалки, выяснив, что они все равно никогда не договариваются до конечного результата, и в конце всегда переходят на обзывательства, пока у Аида не кончится терпение. Или пока Ионено не расплачется. Второе происходило чаще.
Ивис вошла первая, и Морра обернувшись, встретилась с ней взглядом. Девушка виновато опустила глазки, под более тяжелым взором соперницы. Ивис так бы и мялась на пороге. Но Том идущий следом, и не видевший всей картины из-за большой корзины, подтолкнул девушку внутрь, и сам прошел в сторону Морры ставить, звенящую бутылками, ношу. Когда он понял, кто рядом с ним, то обомлел. Морра даже не взглянула в его сторону, мысленно четвертуя девицу.
Повисла гнетущая пауза. Ивис заговорила первой, неуверенно проговаривая каждое слово:
— Я только хотела приготовить… вам нужна… — она запнулась, и умоляюще смотрела на Тома, взывая о помощи.
Однако напрасно Ивис на что-то рассчитывала: все внимание возлюбленного предназначалось той, кого ему так не хватало все долгие дни и одинокие ночи. Он забыл обо всем и в его голове пульсировало только одно: «Мор правда только моя, моя, моя…».
— Убирайтесь, — Морра отвернулась.
Ивис еще мгновение постояла, надеясь, что Том последует за ней, и все-таки удалилась, опасаясь, что с ней может что-то произойти. Холодная мегера доверия не внушала, а то как она смотрела — не оставляло сомнений в ее намерениях.
Морра не глядя на Тома, с видимым безразличием, занялась разложенными бумагами. От нее исходили волны злости, которые мужчина ощущал физически. Не в силах сопротивляться собственным желаниям, Том как завороженный, шагнул к ней, очутившись почти вплотную сзади. Она так сладко пахла родным человеком, что Тому казалось, как он медленно, но верно продолжает сходить с ума. Обвив ее талию одной рукой, он крепко прижал все еще свою женщину к себе. Давно заготовленные слова куда-то пропали, поэтому он еще крепче обнял ее, и уткнулся носом в иссиня-черные волосы. Морра вздрогнула и напряглась, но не стала отталкивать его, сама изнывая от тоски, и горячего желания обнять мужа.
Том растрактовал ее дрожь по своему: он нежно зарычал, и начал спешно задирать ей платье, крепко удерживая женщину одной рукой. Морра не сопротивлялась, и откинув голову на родное плечо, начала вслепую расстегивать ему ремень. Ей совсем не хотелось того, что должно было случится сейчас, но страсть являлась дамой непредсказуемой, и поработила обоих, не дав возможности внятно поговорить.
Ивис, напрасно ждавшая Тома на улице, опрометчиво заглянула в окно. Ее сердечко вырывалось из груди, но она оцепенело проследила происходящим, и не дожидаясь развязки, давясь слезами, убежала.