Аиду изначально хотелось вмешаться. Женщина не принадлежала ему, и следовательно, нужно вернуть ее полноправному хозяину; да и повод для драмы оказался надуманным, как и полагал великан сперва. Он так же точно знал, что после его встречи с Томом, Морра уйдет, но нужно всегда поступать по совести, а он совершенно не умел по другому. Эти двое просто мучили друг друга, уничтожая других людей вокруг себя, и могли продолжать бесконечно в силу неведомых Аиду причин.
— Том?
Светлый мужчина, вытянув ноги, сидел на лавке, и читал какую-то книгу, что-то попутно записывая в блокнот. Во рту у него покоился скрученный листик винограда, и весь вид говорил, что он не расположен вести дружеские беседы. Тем более с Аидом.
— Я Аид, — великан понял, что можно было и не представляться, — Хотел тебе сказать: я не прикасался к твоей женщине. Между нами ничего нет, не было и не будет.
Они еще минуту изучали друг друга, пока Том утвердительно не кивнул, и не вернул внимание в книгу. Аид уже ушел, и не видел, как Том растянулся в самой счастливейшей из улыбок.
Забрав бутылку, великан прямиком направился к Верберу, взвешивая все за и против того, чтобы сразу сообщить обо всем Морре. Злить ее он не хотел: ему хватило одного превращения в зверя, крушащего все на своем пути.
Дом Вербера ничем не отличался от других таких же замечательных домов, тонущих в зелени. Аиду нравилось вечное лето, против того ужасного климата который царил в его мире.
— Мой дорогой друг, — Вербер поспешно задвинул дверь, проверяя сквозь стекло, видела ли его жена, кто пришел к ним в гости, — И это я не тебе, а вину, — добавил он довольно улыбаясь.
Аид усмехнулся, и покрутил бутылкой перед его носом, дразня.
Они зашли за угол, где жена не смогла бы так просто их увидеть; сели за деревянный стол, который Вербер вырезал для своего двора. Мужчина обожал столярное мастерство, хотя в своем мире занимался отнюдь не древесиной. Хозяин откупорил бутылку и разлил вино по стаканам:
— Ольга сходит с ума. Пишет на стенах цифры, и говорит, что последний день близок.
— Ты не пытался обратиться к Высшему?
— Пытался. «И ответом ему послужила тишина», — задумчиво произнес Верб, извлекая из кармана небольшую самодельную шкатулку. — А если серьезно, то Высший сказал, что не так уж она и не права, потому, что мы ничего не делаем для этого мира. Кстати, вот это, — он открыл шкатулку и выудил сигариллу, — Одна из причин, почему мне стоит беспокоиться.
— Ольга сказала?
— Ну, а кто же еще? Годы идут, мы не стареем, не размножаемся. Живем в достатке, без нужды. Да, у нас есть какая-то иллюзорная цель, но по большому счету, никто ничего не делает для ее достижения. Все давно плюнули на все.
— В ее словах есть смысл.
— То-то и оно, что смысл есть, а логики нет. Невозможно достичь цели, когда даже не имеешь представления о конечном результате. Каждый сам по себе здесь ходит…
Они закурили, выдыхая серые пары вверх. Оба мужчины помолчали, глядя на луну и Землю. Видимая картина их давно не удивляла и не впечатляла.
— Как дела у нашей Заразы? — под шутливым прозвищем Вербер подразумевал Морру.
— Заражает всех, медленно, но верно. Сам знаешь, она теперь у нас верховодит, и это наверное единственное, что объединяет.
— С чего вообще такие перемены?
— Я не вникал, — Аид плеснул себе еще щедрую порцию вина. — Но Ионено не нравится, что она украла его власть, а срывается он на всех подряд, но только не на нее. Вчера устроил скандал из-за того, что кто-то переложил его половник в другое место.
— В его духе: истерика на пустом месте, — Вербер наслаждался сигариллой, смакуя аромат. — Он ничего, если хвалить его “шедевры”. Хотя, знаешь, я бы давно его зашиб на твоем месте. Ты же в курсе, что он постоянно поносит тебя за спиной?
— Я очень терпеливый, в отличие от жирдюка, и в любом случае… пока она живет со мной, мне не так одиноко, а его это заметно бесит. Влюбился походу, — Аид хохотнул.