Высшая положила свою руку на его голову, и с материнской нежностью, провела по волосам:
— Поплачь, дитя мое, поплачь. Нельзя держать в себе боль, она разрушает.
Толстый Ионено, всхлипывал и вытирал свои сопливые выделения о чудесное платье. Высшая этого как будто не замечала, и продолжала гладить свой образец, шепча тёплые слова утешения. Когда он выплакал все накопившееся, Высшая отстранилась, и заглянув в его опухшие глаза, прошептала:
— Дитя мое, ты забыл о главном. Мы не делаем ничего, что бы испортило вашу жизнь. Всегда все только для вашего блага, дорогой мой.
Он по-детски скуксился, и снова начал покрывать поцелуями ее ноги:
— Спасибо, спасибо, — горячо шептал он, перед каждым новым поцелуем.
Девушка терпеливо ждала, когда новый приступ подопечного, кончится, и затем спросила:
— Дитя мое, я выбрала тебя, потому что ты умеешь Любить. Неужели твое сердце опустело?
Ионено мечтательно закатил глаза, вспоминая образ Морры. Он часто перед сном прокручивал моменты, как они тепло общались. Иногда, стоя в душе, он фантазировал о большей близости, и возбуждаясь, мучился тем, что не может воплотить все свои фантазии в жизнь. Когда она ушла от этого мерзкого павлина, она не пришла к нему! Почему пошла к этому туполобому здоровяку? Конечно, он наверняка доставлял ей удовольствие. А ему они лгали в глаза, притворяясь друзьями! И этот глупый павлин принял ее после другого мужика. Они все просто смеялись над ним. Они — лжецы, а она — потаскуха. Сцена, свидетелями которой он стал на кухне, преследовала его. Он злился, что не он был на месте Тома. В тот вечер он, проклиная ее, мастурбировал на воспоминания.
Сегодня он попросту плюнул на все, и молча слушал, напиваясь перцовкой. Он терпел этих напыщенных лицемеров, которые возомнили себя вершителями судеб. Ионено ненавидел их всех сильнее прежнего. Особенного смазливого красавчика. Отвратительного, самодовольного, высокомерного умника. Ненавидел. Зачем он пришел?
Высшая, неподвижно сидевшая, и ждавшая вразумительного ответа, все прекрасно знала. К ее большому сожалению, она не имела права вмешиваться, да и ей вскоре придется признать, что она не справилась.
— Я хочу, чтобы он исчез.
— Невозможно для меня, дитя мое, — она всегда говорила с приклеенной к лицу слащавой гримаской, — Вы сами творите свою судьбу.
Ионено показалось, что именно на последние слова она сделала ударение. И его мозг принял это за отличный совет.
Засунув руки в карманы, Том стоял у прозрачной стены и смотрел на собирающиеся тучи.
— Интересный патч нам выкатили, — задумчиво протянул он.
— Что такое?..
— Да я так, познакомился с Максом, ты же его помнишь? Он постоянно так реагирует на какие-то изменения, — пояснил мужчина, и увидев сверкнувшую молнию добавил, — я все еще не привык, что здесь бывает разная погода.
Морра, абсолютно забыв уже о Максе с его уникальной фразой, подошла и оперлась на Тома, продолжая перечитывать написанное на бумажке:
— Как думаешь, стоит добавить сюда…
Она протянула ему исписанный листок. Том взял его, и не читая, смял:
— Мор, радость моя, ты зря готовишься к чему-то. Мы с Аидом разберемся.
Она обиженно хмыкнула: мол умники выискались.
— Ну и разберитесь, — женщина уже развернулась, чтоб уйти, но он схватил ее и обнял.
— Ну-ну, далеко собралась? — мужчина поцеловал ей затылок, и услышав ее недовольное пищание, отпустил. — Помощник!
— Здравствуйте, Том. Чем могу помочь? — механический голос зазвучал по всему дому.
— Сколько человек проживает в Бете?
Голос назвал цифру и смолк.
— Я думала больше, — Морра бесцельно открыла холодильник, и не найдя ничего интересного, закрыла его обратно. — Это превращается в дурацкую привычку, я же знаю, что ничего нового там теперь не найду.
Том улыбнулся:
— Ну, хотя бы они оставили нам возможность получать другие вещи. Было совсем грустно, если бы мы оказались на пустой земле, где среди инструментов только каменный топор.
— Нам повезло, что этот этап развития мы не застали. И я благодарна ББ, что он допустил в наших базовых умениях — возможность читать и писать, кто-то даже этого не умеет.