— У нас такие приключения тоже не часто, знаешь ли, — Аид сидел на диванчике, — я если честно жутко хочу спать. И не мешало бы переодеться.
— Согласен.
— Морра, — великан подошел к подруге и коснулся плеча, — мы вернемся с утра, слышишь? Афи побудет с тобой, поможет. Завтра я ее сменю. Не смей реветь.
Девушка одобрительно закивала:
— Говори если ты чего-то хочешь, Морра, слышишь?
Для Морры мира вокруг больше не существовало. Она видела только бледного Тома, его черные швы, какие-то штуки на лице и едва заметное дыхание. Не должно быть так, не должно! Лучше бы она никогда не заговаривала с толстяком.
Весть о случившемся разлетелась мгновенно. Многие были крайне недовольны.
Когда Аид, крепко державший Ионено, приблизился к толпе, гул голосов мгновенно смолк. Тишину разбавлял насмешливый шелест листвы.
— Вы все уже знаете, что произошло, — обращаясь ко всем присутствующим, Аид вытолкнул Ионено вперед. — Мы здесь все совершаем поступки, которыми не гордимся…
Пробежала волна недовольных голосов.
— Высшие призывали нас к сотворению мира, к любви друг к другу. Я знаю, что мы все стараемся по мере наших сил, не взирая на то, насколько мы разные, и какой опыт прошлого нам пришлось пережить...
Его голос эхом катился по толпе, задевая каждого.
— Мы все знаем Ионено, как человека, который способен порадовать нас вкусной едой. Но как мы поступим с ним, если он пытался убить одного из нас?
Он замолчал, глядя на реакцию толпы. Все молчали, потом снова начались перешептывания.
— Изгнать, — крикнул кто-то. — Попытка убить — первый шаг нашей полной дискредитации.
Одобрительные возгласы зазвучали с разных сторон, но жужжание толпы прервало несколько вспышек с характерными хлопками. Из пустоты вышли две фигуры. Ослепительно сияющая рыжая девушка и Верховный, чей пол определить было сложно. Исходящий свет от его оболочки разливался приятным теплом, согревая всех вокруг. Он заговорил мягко, но каждое его слово отчетливо звучало даже для стоявших далеко позади:
— Никто не имеет права пытаться отнять то, что не вами создано, и вам не принадлежит.
Когда Ионено понял, о чем идет речь, он сначала тихо заскулил, а затем упав на колени начал причитать и умолять всех, и каждого по отдельности, простить его. Только в его словах не было раскаяния, лишь страх за собственную жизнь. Именно так, с долей сожаления, чувствовала его Высшая.
— Пойдем, дитя мое, — мелодично произнесла прекрасная рыжая девушка. Она протянула свою тонкую ручку толстяку, и толстяк ухватился за нее, как за спасительный прутик. Внезапно, резко замолкнув, он послушно поднялся с колен, и вся троица с легким хлопком исчезла.
Так просто.
Каждый житель переваривал увиденное, размышляя о верности безоговорочного твердого решения Верховного, и полном переосмыслении собственных поступков.
Повисшую тишину нарушил голос Аида:
— Я прошу вас всех прийти завтра, в это же время, и мы вернемся к той теме, ради которой и хотели собраться.
Глядя на спины уходящих людей, Аид нервничал: он не имел полного представления о том, что задумал новичок. Что же теперь делать?
— Ты спишь? — Афилиса негромко очередной раз позвала Морру, все еще сидевшую на полу возле кровати.
Та в ответ промычала что-то невразумительное, не поднимая головы.
— Пойдем попьем чаю, — девушка расставляла на столе глиняные чашечки, — не изводи себя понапрасну. Нервы лечить сложно.
От неподвижного сидения тело невероятно затекло, но женщина не меняла позы, уронив голову рядом с рукой мужа, и много думала. Морра винила себя, винила жирного идиота, не находя оправдания последнему. Они не услышали шум, потому что она трясла несчастную коробку? Что там произошло? Как скоро Том поправится?
— Вернись ко мне, пожалуйста… — едва слышно проговорила Морра, вновь пряча слезы в простынях.
— Морра? Пойдем попьем чай.
Морра неохотно поднялась, и еле добралась до стула: