Время текло бесконечно для него в этом прекрасном месте. Всегда царило теплое и добронравное лето. Годы шли на бумаге, и в памяти окружающих его людей, не вызывая никаких физических изменений. И все эти волшебные события Аид проводил стараясь не вспоминать Марту, и ее синюшный труп, рядом с которым он тогда проснулся. Его мучили кошмары, где он снова и снова просыпается рядом с ней, но очнувшись по-настоящему, Аид мгновенно забывал сон, и окунался в новую жизнь полную новых рецептов, интересных историй о других далеких мирах и высоких материях.
Так бы и продолжалось его беспечное существование, пока он не познакомился с Моррой.
Она появилась в его дворике, за спиной, как-будто случайно. По воле прекрасного случая, какого-то внезапного подарка судьбы, которого ему так давно не хватало. Бросив на нее быстрый взгляд, Аид подумал, что перед ним стоит Марта. Он тогда испугался, и хотел поскорее избавиться от навязчивого видения, но оно никуда не спешило уходить, и начало сыпать вопросами, убеждая его в том, что оно совсем не Марта. Морра была наивна в бытовых вопросах, в отличие от закаленной Марты. Морра была всегда отстраненной, в отличие от чувственной Марты. Морра была хитрой, в отличие от непосредственной Марты. Морра была невероятно вредной, но именно этим она и понравилась ему, потому Аид никогда ее и не отталкивал. Морра была не Марта.
О том, что она несвободна, он понял сразу, поэтому иллюзий не питал, и честно признался в симпатии. Может быть, потому она и пришла к нему в тот вечер. Именно тогда, когда она сверлила его глазами намереваясь жить с ним, Аид почувствовал, что в этой жизни есть смысл. Если уж ему не суждено иметь семью, то иметь друзей никто не в состоянии ему запретить. Но, к его большому сожалению, она все еще являлась женщиной, причем соблазнительной. Он сразу выставил рамки их общения, боясь предать покойную жену, но не сдержался. Когда он впервые позволил себе подглядеть за ней, Аид знал, что не удержится, если она сделает к нему хоть шаг. А она сделала. Будто специально. Испытывая его.
Он, не помня себя, готов был овладеть ей, но она совсем не оказывала сопротивления, не заплакала, а пропищала: «не надо». И это незамысловатое «не надо» эхом отдалось голосом Марты в его голове. Вспомнив родное лицо, он крепче обнял обмершее женское тело, не думая о том, что задушит его сейчас. А еще он вновь почувствовал, что Морра не пахла Мартой, и это было вторым фактором, который остановил Аида окончательно. Марта пахла костром, углями и кровью, это же удивительное фарфоровое чудо пахло чем-то приторно сладким, как карамельное яблоко. Не справившись с накатывающей на него волной чувств и эмоций, Аид впервые в жизни разрыдался перед свидетелем. И она все поняла. Она его поддержала, просто молча лежа под ним. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы он крепче полюбил ее.
С ней было хорошо. Она излучала тепло и свет, изредка выводя его из себя своими несносными замашками. У него дома она разбрасывала вещи, оставляла грязную посуду и категорически не хотела снимать обувь. Она вела себя как неразумное дитя, которое ему нужно воспитать. В противовес, к его удивлению, она быстро все понимала, и не перечила, когда он стиснув зубы, ей разъяснял разницу между «правильно» и «неправильно».
Еще Аид искренне не понимал, как любя кого-то, можно его избегать. Она мучила и себя, и Тома, изводя их обоих просто потому, что могла, не позволяя никому вмешиваться. Однажды, она укусила Аида просто за то, что он назвал Ивис по имени. Она начинала кусаться и щипаться, когда ей что-то не нравилось, и самое страшное, что она начинала дуть губки или кукситься. Она так быстро поняла, что имеет над ним власть, и бессовестно пользовалась этим. Она поняла, что он не любит слезы, и запросто могла просто так пустить их в ход. Она вообще быстро все понимала, как и то, что нравится многим мужчинам — а это бесспорная власть, поэтому не стеснялась командовать ими, держась всегда холодно и на расстоянии, как-будто все это для нее какая-то игра. И самое удивительное, она никогда не скрывала этих недостатков, становясь в глазах окружающих еще более привлекательной. Но ценным для Аида стало другое: Морра оставалась верна Тому. Ее никто не интересовал, и чем дольше длилась их разлука, тем чаще она называла Аида Томом. Он не простил бы себя, если бы тронул ее в тот вечер, и был счастлив, что этого не случилось. Когда же он увидел их совокупление на Кухне, ему стало радостно за них, и одновременно грустно, что она все-таки покинет его дом. Оставив его одного, в пустой холостяцкой пещере, Морра не исчезла. Наоборот, она привела в его жизнь Тома, подарив второго лучшего друга.