— Притаскивал, — Морра вспомнила истерику Ивис, и ей совсем не хотелось этим пока делиться с мужем.
— И что она думает по этому поводу? Она хоть была рада?
— Она о тебе думает. Мне надоело уже смотреть, как она глядит на тебя глазами недоенной коровы.
— Я здесь не причем.
— Бесите вы меня, — женщина чувственно охнула, когда Том прижал ее бедра к своим, якобы случайно, — а к чему ты спросил?
— Он донимал нас на тему: где искать цветы, — коротко ответил мужчина, разворачивая жену к себе лицом, и обмывая ей шею и грудь. Он не смог удержаться, и сжал одну из них.
— Было бы неплохо, если бы он активнее за ней ухаживал. А то чувствую, я снова как-нибудь не сдержусь, и прямо там отлуплю ее, — Морра злобно сверкнула на него глазами, когда он сжал сосок снова, сильнее прежнего. Язык зачесался вывалить ему все, и спросить совета, но она сдержалась: нужно сначала разобраться самой.
— Держи нейтралитет, будь благоразумной. Она итак тебя боится.
— И правильно делает, — теперь наступила очередь Морры обмыть Тома. — Не мешало бы устроить хорошую головомойку этой гадине.
— Это ты о чем?
— Да так, — уклончиво ответила женщина, поглаживая пальцами белесый шрам на его лице: такие остаются некрасивыми широкими линиями, но Тома это ничуть не портило, если бы только не напоминало о том, что ему пришлось пережить.
Том не стал ничего расспрашивать. Ему льстила ревность любимой женщины, хотя чаще всего Морра выворачивала все так, словно он виноват в происходящем.
Поглощенные рутинными делами и заботами, Том и Морра особенно трепетно ценили моменты общества друг друга. Ни он, ни она раньше не понимали важности подобного времяпрепровождения, и теперь оставаясь вдвоем у них находились не только общие интересы и темы для общения, но и приятное совместное молчание. После освежающего душа настроение у обоих было превосходное:
— Не хочешь партию? — Том не дожидался ответа, расставляя фигуры. Он итак знал, что женщина захочет отыграться.
В прошлый раз он легко обыграл ее, чем вызвал целую бурю негодования. Морра тогда снова укусила его, оставив синяк. Она не поспешила извиниться, а он не признался, что ему понравилось.
— Нет, Том, — Морра надевала очередное черное платье. — Я хочу в гости к Афи, надо поговорить. Помоги, — она встала к нему спиной, дергая замочек.
— Не помогу, мне надоели твои мрачные тряпки, — Том невозмутимо продолжил расстановку.
— Ты будешь диктовать, что мне носить? — Морра снова попыталась самостоятельно справиться с заевшим замком, но он зацепился, и никак не хотел поддаваться.
— Буду, — в его голосе прозвучали игривые нотки.
— Том.
Повернувшись, женщина смотрела на него тем самым взглядом, который мужчина всегда воспринимал как вызов, и мгновенно становился зверски ненасытным. Им обоим нравилась эта игра, где каждый получал свою долю экстаза. Но иногда Морре становилось по-настоящему больно, а Том протесты, в пылу страсти, не слышал и не замечал. Впрочем, страдая от физической боли, она в какой-то момент начинала получать удовольствие. Ненормальная зависимость от его доминации над ней, всегда кончалась приятными волнами наслаждения. Секс занял в их отношениях одно из главных мест, и отрицать его значимость было просто неразумно. Своеобразная игра без победителей, безумный танец двух развратных тел, зависящих друг от друга. В ее прекрасной головке даже не возникало мысли, что на его месте в ответственный может быть кто-то другой. Морра определено любила Тома и желала только его. Пусть и не той здоровой любовью, о которой ведала ей Афилиса, но преданно и верно, давая согласие на безобразие, которое он творил с ее телом. Том в ответ, всегда удовлетворенный, отвечал Морре долгими ласками, терпением и заботой, стараясь предугадать желания. И вот сейчас глупая и надуманная придирка к нарядам послужила очередным поводом для грубоватой страсти.