Счастливый Том осел на стул, и по-хозяйски похлопал жену по бедру, приглашая к себе на колени для нежностей. Не такие уж и мрачные наряды на самом деле: черный женщине шел, но без одежды она была еще лучше.
— Ты только моя, Мор.
Аид стоял перед толпой, выслушивая аргументы, почему не стоит работать, и чувствовал себя абсолютно потерянным. Он всегда, терялся, когда сталкивался с невежеством и туполобостью. Сидящая вдали от толпы Морра, прекрасно слышала все то, что высказывали их другу жители Беты. Том лежал у нее на коленях, закрыв глаза, и жевал травинку. Все то, что долетало до них, было озвучено уже не единожды, и по их мнению являлось бредом, ленью и эгоизмом.
К Аиду вперед вышла симпатичная женщина, и почти кричала свои мысли:
— Если бы вы не начали разводить суету, после исчезновения еды, Высшие бы нас пожалели и вернули обратно! И не надо! Не надо мне сейчас говорить, что они к нам приходили наставить на путь! Они приходили узнать наше настроение, чтобы принять окончательное решение! А вы все испортили!
— Верно, — поддакнул ей мужской голос, — они , как обычно, наблюдали! И если бы не вы, они бы не допустили, чтобы нам было плохо!
— Я уже молчу про то, что вы львиную долю работы взвалили на женские плечи, и что-то мне не хочется быть среди них, — новый голос, снова женский, визгливо высказал свое недовольство.
— Да-да, ты говоришь, что наши занятия, будь то рисование или пение, бессмысленная трата времени, но не для этого ли они нас отбирали, чтобы мы наслаждались жизнью и учились выстраивать правильные отношения? — мужской, совершенно юный.
— А еще теперь ветер постоянно приносит нам запах навоза! — Морра узнала одну из подружек Ивис.
И еще несколько подобных выкриков:
— Вы криво смотрите на нас только потому, что мы не хотим плясать под вашу дудку.
— Я уже молчу об опасности, которая может нам угрожать за пределами нашего городишки. Хищники? Какая-нибудь болезнь в конце-концов, типа бешенства!
Голоса недовольно скрежетали с разных сторон. Те человеки, которые молчали не высказывая ни единой претензии — поддерживали Аида, не зная как повлиять на своих праздных соплеменников. Они еще несколько собраний назад, пытались спорить с этими необоснованными претензиями, но их голос звучал тихо и неуверенно, и постоянно подавлялся наглостью и непроходимым упрямством. Тем, кто ухаживал за садом, строил, сеял, поливал, полол, пас, рыбачил, собирал ягоды, варил — было горько и обидно, слышать такие высказывания, однако всегда Человек внутри них, сострадательно протягивал тарелку свежей каши или супа всем без исключения.
Аид поднял руку, призывая к тишине, объявляя что разговор окончен, и толпа быстро поредела. Уже чудо, что они в очередной раз собрались. Они ждали от великана сообщения о чем-то хорошем, но не получая оного, торопились вернуться к своим праздным занятиям, приносящим радость только им. Остальные смотрели на Аида с немым вопросом и толикой разочарования. Скала виновато развела руками и понуро отправилась восвояси. Он знал, что что-то делает не правильно, но им двигали благородные мотивы, поэтому он и не мог найти решения.
Том и Морра остались под сенью огромного дерева, на газоне даже тогда, когда все разошлись.
— Это какой-то ужас, — Морра выругалась и подняла глаза на родную Землю. Она никому не говорила о том разговоре с Сирионом, и завела привычку встречаться с ним хотя бы раз в несколько дней. Умалчивая это даже от Тома, она чаще всего ускользала, когда тот видел десятый сон, — мы же должны держаться вместе, как они не понимают?
Том промолчал. Он уже давно все решил. Нужно просто было еще немного подождать, совсем немного.
Переживая, что так и не смогла встретиться с Афи, женщина успокаивала себя тем, что у них еще будет время. А пока она все хорошо обдумает, и решит как лучше рассказать обо всем девушке, а главное как ей помочь. Морре самой требовался совет, и для встречи с советчиком нужно найти место, где бы никто ее не нашел. Общение с Высшим дело очень личное, и она кралась в ночи, выскользнув из теплых объятий мужа. Морру и без того весь день терзало недовольство поведением некоторых особей, но должны существовать какие-то рамки — рассуждала женщина. И ей бесконечно хотелось эти рамки определить.