Морра хотела недовольно зафыркать на слова ББ, но потом хорошенько выругалась и более спокойно произнесла:
— А ты нет, и я вообще иногда думаю, что ты плод моего шаловливого воображения. И не напоминай мне про это. Я уже жалею, что делала операции.
— Тогда ты бы выглядела сейчас как старуха, — заметил он. — Сколько тебе сейчас?
— Ты прекрасно знаешь, что я не помню.
— Облегчу твои муки: тебе ровно сто семьдесят три года, четыре месяца и пять дней. На вашей Земле в таком возрасте невозможно выглядеть молодой красавицей, если уж вообще дожить до твоих лет.
Он чувствовал, что Морра начала злиться от собственной беспомощности. Часть своей жизни женщина совсем не помнила, да и не проживала ее вовсе.
— Я чувствую твои эмоции. Прекрати, — он коснулся ее плеча. — Все к лучшему, Морра, и ты дала на это все свое согласие.
— Ты все равно знатный говнюк.
— И ты занимаешь отдельное место в моей душе, — он сам себе боялся признаться, что привязался к этой человеческой особи, которую вывел и вырастил сам. Но не воспитал.
Высший встал:
— И если еще хочешь совет, то вот: не нарушай данные тобой обещания. Это твоя изъязвленная воля, и озвучив ее, ты уже не можешь отказаться без последствий для себя.
— А как поступить с теми, кто не хочет помогать нам? Если скажешь, что это их воля, я тебя укушу, клянусь.
— Нет, я так не скажу. Просто рекомендую тебе подождать, сама все увидишь, уже завтра, — Сирион знал, что придумал Том, и ему самому было интересно, чем все обернется. — Тебе это ни к чему, хотя бы потому, что ты женщина.
Морра хотела возмутиться на его заявление, но он уже исчез, оставив человеческую самку наедине со своими мыслями, и ночной безмятежностью окружающего мира.
— Вот и поговорили, — подумала Морра вслух. — Говнюк. Говнюк ты, Сирион!
Когда на следующий вечер к Кухне потянулись первые любители праздного образа жизни, все уже давно было готово. На огромном столе, выставленном буквой П стояло несколько огромных блюд: запеченные перепела с картофелем, под сливочным соусом, тыквенные и виноградные пироги, рыбный суп, несколько видов салатов. По стаканам был разлит сок из диких яблок.
— Что сегодня в меню? — на пороге терлось двое мужчин и одна, не самого приятного вида женщина. Она с интересом выглядывала из-за спин своих спутников, и принюхивалась.
Том, пряча кисти рук под подмышками, стоя у входа с видом грозного стража, покачал головой:
— Пшенная каша, молоко и…как обычно.
— Но у вас же… — как то неуверенно заговорил один из мужичков.
Том помнил его с веселых сборов у Ивис. Это был тот самый любитель пользоваться женским телом. Глядя на его разочарованное лицо, Том испытывал особое удовлетворение.
— Это у нас. Это то, что мы добыли вот этими руками, — Том продемонстрировал ему свои ладони, — а у вас — то что дали Высшие, вам же нужна их милость, ничего не путаю?
У входа к Кухне образовалось еще несколько человек, пока еще в хорошем настроении. Они нетерпеливо поторапливали троицу, застрявшую в проходе. С Кухни за несколько метров разительно пахло чем-то вкусным, свежим, горячим. Пахло переменами.
Морра, расплываясь в самой доброжелательной из своих улыбок, заботливо поднесла дымящиеся тарелки:
— Приятного аппетита. Не задерживайте, пожалуйста, остальных.
Троица с перекошенными лицами приняла еду из ее рук, недовольно глядя то на нее, то на Тома, то на тех, кто стоял за их спинами. Спорить с Томом они не решались, то ли из-за зловещего шрама на пол лица, то ли из-за насмешливого взгляда, которым он прикрывал серьезность своих намерений.
Наблюдая Аид, довольно ухмылялся, параллельно размышляя, почему его не посетила подобная идея. Все те, кто когда-то согласился помогать им, сейчас толпился на Кухне, и с удовольствием поглощал то, что сам взрастил и приготовил. У них у всех было прекрасное настроение. Еда казалась еще вкуснее, чем тогда, когда они готовили из продуктов Высших. План Тома, озвученный еще днем во время сбора, всем присутствующим сразу пришелся по душе. Мужчина казался им героем, который готов жертвенно встать на защиту добытого провианта. Они, все по той же задумке Тома, собрали часть урожая, оставив возможность другим хоть немного потрудиться перед тем как поесть.