Кузина надела поверх свадебного платья белый полушубок. На шаг позади неё шли подружки невесты и шаферы жениха. За ними уже потянулась процессия родственников, напоминая большую жирную гусеницу. Ветер до этого не проявлявший себя, будто решил поиграть, морозил щеки, пробирал до костей. Захлопали двери машин, родственники собрались выезжать на церемонию.
Адиса села в машину брата из-за его настойчивой просьбы, больше похожей на приказ. Впереди за рулем сидел Чингис, рядом с ним молчала его жена Дулма. Они поженились три года назад и жили в городе. Тишина в машине была уютной и нарушать её совершенно не хотелось. Адиса смотрела на дома, проносящиеся мимо. Посёлок Барагар был построен сотни лет назад и постоянно перестраивался. Вблизи находился город и текла река Селенга. Посторонние сюда не заходили, стараясь обойти стороной.
Спокойное движение убаюкивало. Она задремала и даже не заметила, как процессия машин разделилась. Очнулась Адиса от хлопнувшей двери. Брат и сестра остались наедине.
― Ну, что засоня, просыпайся, приехали. Мы уже в центре, ― Чингис повернулся к сестре и холодно посмотрел ей в глаза, ― ты выбрала спутника жизни?
― У меня впереди четыре месяца, время есть, ― со вздохом ответила Адиса, ― я чувствую себя куском мяса, ― уже со злостью добавила она.
― А ты не чувствуй, это полезно, ― ответил брат, повторяя её интонацию, ― до тебя были тысячи, и после тебя тоже будут тысячи.
― Это как-то не успокаивает, да и вообще, у тебя было только три месяца на поиски. И вот, ты женат, ты нашёл, что искал.
От этих слов Чингис вздрогнул, но Адиса не заметила этого, наблюдая за людьми около машины.
― Тебе напомнить, что если выбор возьмет на себя отец, то выбора как такого не будет от слова вообще, ― тихо сказал брат, сжимая руль.
― Я хотела обратиться к Эрдэни, но он безумно любит Алину. Мы знакомы с пяти лет, вместе ходили в детский сад. Он заговаривал об этом, но в этом году к ним пришла новенькая и ему снесло башню, ― она вздохнула и добавила тихо, ― я очень рада за него.
― Эту проблему можно решить, ты только скажи, ― Чингис посмотрел в зеркало заднего вида и сжал руль так, что костяшки побелели.
― Не ломай ему жизнь, ― твёрдо произнесла Адиса.
Большая часть родственников уже подъехала к дворцу бракосочетания. Многие остановились недалеко в элитной гостинице «Буряад». Часть многочисленной родни приехала из деревень, разбросанных на территории вокруг озера Байкал.
Адиса с братом вышли из машины, их тут же окружила толпа. Улыбки, смех и грусть в глубине глаз. Все ожидали жениха. Невеста стояла уже у входа в здание, разговаривая по телефону. Черный лимузин вывернул с противоположной стороны и припарковался на стоянке. Из него вышел невысокий молодой человек в черном смокинге. Разговоры утихли.
Церемония проходила в большом зале. В глаза бросались белые шторы в черную полоску, фуршетные столики, большая арка из цветов и золотых лент. Организатор осматривала подготовленный антураж, что-то тихо выговаривая двум помощницам.
Вечные клятвы молодые произнесли нервно. Негромкие голоса родственников сопровождали церемонию. После поцелуя новобрачных выступил самый старший дядя невесты, напутствуя пару в семейную жизнь. Громкие аплодисменты, лепестки белых роз и рис сыпались с разных сторон по команде Даримы. Вспышки фотоаппаратов слепили глаза, отовсюду раздавался звон бокалов.
Адиса, как и остальные, позировала на фотосессии. Тридцать самых близких родственников присутствовали здесь, остальные уже уехали в престижный и очень дорогой ресторан «Гэсэр». Название смущало, ведь знаменитый герой эпоса женился три раза, причем, насколько она помнила сказание, даже не спрашивая у женщин, нравится им это или нет.
Счастливые молодожены с бокалами в руках подписали бумаги, а Дарима невдалеке переговаривалась с помощниками, и уже направляла всех к выходу. Адиса ощущала себя выжатой как лимон, хотя это было только начало.
После церемонии молодых отвезли в дацан*, новоявленные муж и жена получили благословение ламы. Хмурые лица шаферов и подружек раздражали Дариму, которой надоело напоминать, что здесь свадьба и надо веселиться. Вспышки фотокамер бесили Адису, пытающуюся изобразить безмерное счастье, что не очень-то у неё получалось.