Глава 3
В тринадцать лет Адиса испытала не только изменение гормонального фона, но и пережила нечто иное, что дало ключ к осознанию себя. Знание принесло печаль. Она пыталась смириться и в тоже время предпринимала попытки стать прежней. В конце концов Адиса поняла всю тщетность усилий.
Жизнь повернулась тёмной стороной, и если раньше краски реальности хоть и казались приглушёнными, то в тот период словно наступили сумерки, стало непонятно, наступит рассвет или окончательно победит ночь. Адиса ощущала себя на дне туннеля в полном раздрае. Надежда не для таких, как она.
Адиса обрела болезнь или болезнь обрела Адису? Вопрос странный и не поддающийся логике всплывал в горячечном бреду. Палата с белым потолком прожигала в её сознании дыру размером с футбольное поле. Она не могла игнорировать очевидное, испытывала боль, и как ни пыталась хоть на минуту забыть картины прошлого, они прорывались в сознание уродливой правдой.
Утро понедельника началось обычно. Посмотрев на часы, Адиса решила поторопиться. Спустившись вниз, она увидела брата за столом. Перед ним дымился горячий омлет с беконом. Запах кофе ароматно витал над головой. Отец сидел рядом и смотрел новости. Он решил подвести их до школы. Мама уехала рано утром в магазин за покупками. Быстро съев бутерброд и запив его чаем, Адиса поспешно вышла вслед за братом.
К школе ехали в полной тишине. Адиса привыкла к этому. Тишина не напрягала, не давила. Молчание было уютным как пуховое одеяло. За поворотом показалось здание школы. Машина остановилась. Отец повернулся к ней, в самой глубине глаз мерцала искорка, видимая только ей. Во всяком случае Адиса думала так и, улыбалась, выходя из машины.
В воздухе витало еле уловимое дыхание зимы. Адиса не увидела предостережения. Озябшие в миг руки, она потёрла под удивлённым взглядом брата. Мимолётный образ собаки мелькнул перед ней и растаял в воздухе.
Крики школьников разносились по округе, раздражая Адису. Она нахмурилась и быстро вошла в школу. В классе она расположилась на последней парте около окна. Разговоры и шум долетали из коридора, одноклассники не обращали на неё внимание. Она невидимка. Буряты при её появлении ненадолго замолкали, но затем продолжали прерванные разговоры. Конечно, они видели её, но предпочитали не замечать. Ведь если не видишь зла, то и зло не видит тебя.
Только худенькая девушка, дочь шамана, сидящая через парту, бросала на неё украдкой взгляды. Адиса отвлеклась на минуту, разглядывая воробьев в окне. В них она снова заметила неправильность. В каждом есть изъян. Она отвернулась, думая, что ей показалось в очередной раз.
Адиса вздрогнула. Высокий незнакомец стоял в проходе явно на голову выше всех в классе и внимательно её разглядывал. Нетипичная внешность для этих мест ― пепельные волосы и серые глаза на красивом белом лице привлекала внимание сразу, на минуту класс замолчал. Он немного замешкался, а потом гордо встряхнул головой и уверенно вошел. Его повадки выдали в нём человека с запада.
― Можно сесть рядом с тобой? ― спросил он, крепко сжимая ручку рюкзака.
― Нет, здесь занято, ― ответила Адиса, бросая сумку на свободный стул.
В его глазах на мгновение мелькнуло нечто жестокое, хищное. Он усмехнулся и сел на свободную парту перед ней. Затылок и беззащитная шея вызвали в ней злость. Адиса размышляла, как изменить ситуацию. Парта была буферной зоной между ней и всеми остальными.
После второго урока она прошла несколько шагов по коридору и провалилась в темноту. Сквозь вату пробивались встревоженные слова учителей и размытые руки, поднимающие её на носилки.
Белые стены и белые потолки навевали смертную тоску. Адиса не могла понять, что происходит. Невыносимо хотелось пить. Слабость во всём теле мешала думать. Хотелось уснуть и никогда не просыпаться, но спать было нельзя. Приборы, подключенные к телу, запищали, в палату вбежала медсестра.
Адиса пришла в сознание неожиданно словно вот недавно плавала где-то в неведомых глубинах. Над ней склонилась мама с растрёпанной прической и грустным лицом.
― Поздравляю, ты стала девушкой. Пришли твои красные дни, ― знакомые руки нежно гладили её волосы.
***
Омут из сновидений затягивает, не выбраться, и она опускается на дно. Врываются слова жестокие и резкие как острое стекло, или мягкие и ненужные как одуванчики под ногами. В мозг врезается воспоминание. Девочке восемь лет. Она играет с собакой. Лас крутится вокруг и громко лает, хвост движется из стороны в сторону. Адиса смеётся и не отпускает палку, конец которой он схватил крупными зубами.