- Согласно двадцать восьмой поправке от года три тысячи шестого все совершеннолетние юноши и девушки имеют право получить образование, если им дарована искра. Заключая контракт с университетом, они имеют право скрыть свое имя и принадлежность роду, если поклянутся, что тайна не нанесет урона чести учебного заведения. Общепринятая клятва на крови и кристалле включает этот пункт, обязательный для всех учащихся.
- Умная, - уже другим тоном выдал водник.
- На этом экзаменационное испытание можно считать оконченным? Вы удовлетворены? Тогда, господа, прошу простить меня.
К моему огромному облегчению голос не дрожал – силен в воспоминаниях был образ матушки, да и реверанс был на диво хорош, уверенный и грациозный.
На морозном воздухе изрядно полегчало, только сейчас я, обернувшись, с удивлением поняла, что по высоким сугробам преодолела половину пути до горячего источника. Не сбавляя темпа, преодолела подлесок, на ходу расстегивая пиджак, скидывая неаккуратной кучей, а потом камнем нырнула в каменную ванну, скрываясь с головой, позволяя воде унести все сомнения.
Глава 4.2
Зябко кутаясь в старенький полушубок, я примерзала к воротам университета. До рассвета было далеко, только золотистый свет фонаря над воротами университета разгонял мрак. Вот я и стояла в этом круге света, отчаянно зевая и щурясь, бесполезно вглядываясь перед собой – через четыре шага все тонуло во тьме. Грол, вызвавшийся довезти меня до городского портала, запаздывал.
С чего я неожиданно рухнула в снег, было непонятно, ни боли, ни хоть какого-либо давления не было. Словно я в мгновение ока перестала существовать, полностью исчезло ощущение собственного тела. Несколько секунд паники, а потом все вернулось на свои места. В безумном порыве, я скинула полушубок, ощупывая тело, судорожно вдыхая морозный воздух.
- Как ты, деточка?
Скрипнув, открылась дверца в огромных университетских воротах. Кряхтя, переваливаясь с ноги на ногу, ко мне подошел привратник, помогая подняться на ноги.
- Наш уважаемый лорд обновлял защиту, ты слишком близко стояла, вот тебя и зацепило.
Я же не могла остановиться, продолжая ощупывать лицо, каждый палец на руках, локти, колени, дергала себя за косу.
- Кайя?
Голос лорда Герре развеял остатки самоконтроля, всхлипнув, я рухнула в снег, закрывая лицо ладонями. Как меня брали на руки, тащили через портал и стягивали полушубок, я не помнила. Раскачиваясь как сомнамбула, ревела, вспоминая страшное ощущение небытия.
***
Жарко пылала камин, уютно потрескивая поленьями. Полумрак незнакомой комнаты совсем не казался опасным, но и до уютного ему чего-то не доставало. Истерика сошла на нет, проснулось любопытство. Не став скрывать намерений, громко протопала к двери, оказавшейся напротив камина.
- Кайя, как вы?
Лорд Герре шагнул из открывшегося перед камином портала, с трудом удерживая в руках с десяток пузырьков.
- А я наведался в целительский корпус, достал успокоительных.
- Не стоило беспокоиться, прошу простить меня за безобразную истерику, спасибо, что протянули руку помощи, могу я идти? – протараторила я бесцветным ничего не выражающим голосом. После случившейся истерики эмоции словно подернулись пеленой, отошли на второй план.
- Кайя, вам следует…
- Отправиться к городскому порталу, - без пиетета перебила директора, оглядываясь в поисках полушубка и шапки. – Где мои вещи?
- Кайя, ваш резерв пуст, я не пущу вас.
Резерв, как ни странно, пустым не был, что я и продемонстрировала, подняв мебель в комнате. Молча доказав свою точку зрения, я выжидающе посмотрела на Ноа.
- Кайя, вы попали под действия сильного энергетического поля, это не опсно, но вам следует отдохнуть.
- Уже несколько часов я должна ехать в почтовом дилижансе домой, лорд Герре.
- Я перенесу тебя порталом, перестань упрямиться, выпей настой и ложись спать.
- Перенесете меня в комнату?
- Мне нужно понаблюдать за тобой, идем, моя гостевая пустует.
- Ваша гостевая? А где я?
- Мой дом в столице.
***/обновление от 19.09.18
Сон не шел, не смотря ни на успокаивающий настой, ни на очень удобную постель. Что-то подобное только меньших размеров было в спальне моего родового поместья. И пусть отец не любил дочерей, у меня было все самое лучшее: вещи, учителя, друзья…