«Иду, — я поднялась. — Профессионалки чертовы.
Завлекли.
Увлекли.
Расхвалили меня. – Я на ходу раздевалась…
Но уже сама раздевалась. — Все должно быть до конца».
«Все должно быть, София».
Подружки меня обняли.
«Действительно, вы правы, — через час я одевалась. — Я очистила мысли.
Внутри звенящая прекрасная пустота.
Как космос».
«Мы подарили друг дружке космос», — Паприка серьезно на меня смотрела.
«Я сейчас буду работать, — я с удовольствием рассматривала картинки. — По крайней мере, до следующей волны.
Но вы не очень то…
Нет.
Сначала расскажите о себе.
Почему вы…»
«Мы?
Потому что мы любим друг дружку.
Мы любим мир!»
«Вы уже говорили об этом».
«У нас нет леденящей цепочки приключений.
Мы не станем поворачиваться спиной к трудностям.
Забывать плохое нам не нужно.
Не было в наших жизнях плохого.
Нет никаких дальнейших планов».
«Снова запутано».
«Меня бросили родители, — Ингеборга кивнула Паприке. — До этого мы жили кое-как.
Отец торчал на космоверфи.
Дома показывался, только для того чтобы пожаловаться на жизнь.
Он даже не пытался работать.
Мама старалась сделать всех счастливыми.
Но на всех маму не хватало.
Я купалась с подружками…
У всех были дорогие купальники.
Мои подружки хвастались приобретениями.
Я же купалась обнаженная.
Говорила, что мне голой больше нравится.
На самом деле у меня не было купальника.
В доме не хватало денег.
Подружки покупали мороженое.
Я врала, что не ем мороженое, потому что у меня на него аллергия».
«Твои родители бросили тебя еще до того, как бросили, Ингеборга».
«София!
Удивительно, но я была счастлива».
«Ты всегда счастливая, Ингеборга», — Паприка опустила головку на левое плечо подружки.
«В общем, да, — Ингеборга засмеялась. — Как и ты, Паприка.
Ты тоже счастливая».
«Девочки, — я подняла руки. — Можете называть при мне друг дружку своими настоящими именами.
Паприку и Ингеборгу я придумала.
Для местных.
Потому что не знала, как вас зовут.
Вот и сболтнула – первые попавшиеся – имена».
«София.
Мы теперь Паприка и Ингеборга, — Паприка не улыбалась. — Ты дала нам имена».
«Но они же не ваши настоящие имена».
«Самые настоящие наши имена теперь, — Ингеборга с любовью смотрела на меня.
По крайней мере я была уверена — что с любовью. — Мы теперь – твои подружки.
И эти имена будут у нас до тех пор, пока нас не назовут другими именами»
«Ну, это уже слишком…»
«Не слишком, София.
Разве, ты хочешь всю жизнь носить одно свое имя?»
«Я думаю, что – да.
Мое имя – с рождения.
И я не захочу его менять».
«Ты полюбишь, София.
Вдруг, тот или та, которую ты полюбишь, захочет называть тебя другим именем?»
«Пусть называет.
Но я же все равно останусь Софией».
«Это иллюзия, София.
Не нужно держаться за одно и то же.
Все новое – лучше старого».
«Я не старая», — я обиделась.
«Даже одно имя дает разные имена.
Например, ты, София.
Тебя же называют иногда Софьей, Софочкой, Софой, Софьюшечкой…»
«Не называют.
Некому называть меня ласковыми именами».
«Назовут обязательно».
И все это – другие имена.
Имя для человека то, которое приятно ему в данное время».
«Знаете, что, Паприка и Ингеборга, — я затрясла головкой. — Я боюсь, что вы меня очаруете.