«Совпадение наших имен в том, что в твоем имени, Вильпомен, и в моем имени есть буква О».
«Действительно, совпадение», — я важно кивнул.
Сразу понял, что девушка очень красивая.
«У нас много общего, Вильпомен» — Олеся ерзала на камне.
Так получилось, что ее бедро прижалось к моему бедру.
«Общей не бывает, Олеся».
«Я бегаю по утрам.
Лесной воздух бодрит».
«У тебя все бодрится, Олеся».
«Ты тоже заметил, Вильпомен? — Олеся обрадовалась. — Я думала, что только я одна замечаю, что у меня все бодрится и крепнет от бега.
Во время бега главное – резко остановиться.
Если не остановлюсь вовремя, то могу врезаться в дуб, или в сосну». — Олеся на меня вызывающе посмотрела.
Я должен был пошутить, что Она могла в меня врезаться.
Но не пошутил.
Вместо шутки я распахнул руки.
Хотел схватить Олесю за бедра.
Но в последний момент понял, что план безумный.
Поэтому, я просто взмахнул руками».
«Комаров отгоняешь, Вильпомен?» — Олеся высунула язычок.
«Комары в этом лесу злые.
Очень злые». — Я ругал себя за несмелость.
«Каждый комар жужжит по-своему, — Олеся рассматривала свои пальчики. — Неповторимое жужжание у каждого комара.
Зимой я скучаю по комариному жужжанию».
«Непривычно, наверно, — я прокашлялся в кулак.
Предпринял вторую попытку начать близкое знакомство. – Ты бежала.
А тут я на камне.
Сижу.
Иглу из пятки вытаскиваю».
«Болит?»
«Игла не может болеть, Олеся».
«Пятка болит?»
«Очень болит пятка», — не получался у меня кадреж.
«Ты ужасно романтичный, Вильпомен, — Олеся брякнула.
Для девушки, которая три года молчала, она была слишком разговорчивой… — За твоей спиной зеленая лужайка с мягкой травкой.
Очень притягательная лужайка».
«Да, лужайка восхитительная, — я обернулся. – Лужайка всколыхнула мои воспоминания, Олеся». — Я замолчал.
Тихо рассмеялся.
«Какие воспоминания всколыхнула эта лужайка?» — Глазища девушки от любопытства распахнулись.
«На этой лужайке я потерял девственность, — я ответил.
Сказал – и сразу пожалел об этом. — Когда я научусь думать, прежде чем произносить что-то вслух?
Мои товарищи внушали мне, что нужно сдерживать эмоции.
Я не сдерживаю.
Жаль, что я не дал обет молчания.
Иначе промолчал бы…»
«Очень прекрасно, Вильпомен, что ты открыл мне свою душу, — Олеся приложила ладони к грудям. — Ты так интересно рассказываешь.
Я же не знаю ничего о потере девственности.
Но надеюсь скоро узнать.
Мне уже девятнадцать.
Пора замуж».
«Ты хочешь замуж, Олеся?» — Сердце мое выпрыгивало из груди».
«Я очень хочу замуж, Вильпомен».
«У тебя есть жених?»
«Неа».
«Избранник?»
«Неа».
«Предпочтения?»
«Неа».
«То есть ты выйдешь замуж за первого, кто продолжит тебе стать его женой?»
«Ага».
«Я бы подошел тебе в мужья, Олеся?
Вопрос просто так…»
«Ты очень милый, Вильпомен.
Я с радостью стану твоей женой».
«Я еще не сделал предложение тебе, Олеся».
«Ты мне не сделал предложение, Вильпомен.
Но я уже согласилась». — Олеся засмеялась нежно.
«Мужчина перед женитьбой должен посадить космолет, вырастить сына, быть крепким, как дерево».
«Ты – настоящий мужчина, Вильпомен, — Олеся потрогала мою руку. — Стальные канаты мускулов».
«Ты угадала, Олеся.
Мне сделали операцию.
Вшили стальные канаты вместо мускулов.
Я хочу быть очень сильным».
«Ты уже сильный, Вильпомен».