«Ну да, ну да, Олеся.
Я уже сильный».
«Больше тебе ничего нигде не вшивали, Вильпомен?
Например, стальной стержень?»
«Нет.
Олеся.
Мне стальной стержень не вшивали.
Еще мне рано ходить со стальным стержнем…»
«Мне уже девятнадцать лет, — Олеся повторила. — Поздно меняться.
Но я бы позволила тебе изменить меня. — Олеся покосилась на лужайку.
Затем с тоской взглянула на меня. — У меня много любимых уголков в лесу.
Но думаю, что эта лужайка может стать самой любимой.
Я ее выбираю для важного момента.
Для любви с тобой».
«Лужайка, действительно, запоминающаяся, — я проблеял. – На ней со мной произошла катастрофа.
До сих пор попа болит».
Я вытащил иглу из пятки.
Поднялся с камня.
Олеся встала передо мной.
Наши руки соприкоснулись.
Олеся была очень бледная.
«Я бледная, — Олеся прочитала мои мысли, — потому что родители меня запирали в чулане.
Запрещали выходить, пока я не сочиню сонет.
Мои родители помешаны на поэзии.
Я сбежала от родителей.
Но солнце уже не липнет ко мне».
«У тебя нежная кожа, Олеся», — я провел пальцем по губам девушки.
«Если речь зашла о моей коже… — Олеся произнесла вкрадчиво.
Не сводила глаз с моей руки. — … Когда начнем любить друг друга?»
«Чтоооо?
Любить друг друга, — я заикался. — Наверно, ты имеешь в виду не плотские утехи.
Я боюсь начать первым, Олеся».
«А я не знаю, как начинать, Вильпомен».
«Ты торопишься».
«Вильпомен.
Мне уже девятнадцать лет, — Олеся повторила в третий раз. — Я сегодня загадала, что встречу в лесу мужчину.
Встретила.
Загадала, что он станет моим мужем.
И…»
«Олеся.
Поговорим о том, что между нами произошло. — Я приблизил свое лицо к лицу Олеси. — Глаза у тебя ярко-зеленые.
Проникают в душу.
Почему ты выбрала меня в мужья, Олеся?»
«Может стоит?», — Олеся перебирала тонкими пальцами мои волосы.
Я осмелел.
Коснулся холодными пальцами ее щеки.
Олеся подняла глаза.
«Олеся…
Ничего не могу поделать.
Мне кажется, что ветка не просто так лежала на дороге.
Я должен найти ей объяснение.
Упала ли ветка с дерева сама?
Или ее кто-то сорвал.
Затем бросил на дороге».
«Вильпомен?
Ты хочешь, чтобы наши отношения были связаны с веткой?
Или же ты хочешь, чтобы наши отношения стали странными?
И закончились?
Если ты мне не будешь помогать…
То мы с тобой не сможем откровенно разговаривать. – Олеся вздохнула. — Почему я выбрала тебя?
Почему не влюбилась в почтальона?
Или в космодесантника бравого?»
«Олеся!
Все мужчины боятся искренних разговоров с женщинами».
«Меня это устраивает, Вильпомен».
«Олеся!
У тебя тонкая душа».
«Я счастливая.
Я часто увлекаюсь».
«Олеся! – Я произнес уверенно. — Предлагаю сделку.
Ты подробно рассказываешь, почему хочешь замуж.
Больше мы к этой теме не вернемся.
Пока же мы будем друзьями.
Согласна?»
«А лужайка?»
«Олеся!».
«Я же сказала, Вильпомен, — Олеся произнесла с каплей горечи. — Возраст мой уже великий.
Девятнадцать лет.
Сколько я должна тебе повторять, чтобы ты меня повел на лужайку?
Пора мне.
Пора!»
«На лужайку? — Я протянул. — Предложение заманчивое.
Признаюсь!
Беда в том, что я не знаю, что с тобой на лужайке делать.