«Спасибо, гер космополицейский Пурген.
А твоя жена молодая Анабель где?»
«Моя жена Анабель сбежала от меня».
«Каааак сбежала?
Еще вчера она была твоей женой.
Радовалась рядом с тобой.
Она же тебя безумно любила».
«В том и дело, София, что моя жена меня безумно любила.
Поэтому и сбежала от меня.
Анабель сказала, что дни и ночи думает о том, как я умру.
Она тогда от горя зачахнет.
Сердце ее разорвется от большой беды.
Поэтому Анабель не хотела видеть меня в гробу.
Она сказала на прощание, что если останется, то увидит мою смерть.
Но, если улетит, то будет вечно думать, что я еще живой.
Тосковать и думать.
Думать и тосковать.
Но для нее я останусь живой».
«Какая самоотверженность Анабель!» — Я даже слезинку вытерла.
«София?»
«Да, месье космополицейский Пурген».
«Стань моей женой».
«Ого, дон Пурген.
Это для меня честь великая».
«У меня денег много, София».
«А кому деньги останутся после твоей смерти, Пурген?»
«Деньги я завещал Имперскому Красному Кресту».
«Тогда пусть Имперский Красный Крест станет твоей женой, — я заскрежетала зубами. — Я пошутила, дон космополицейский Пурген. — Я солгала, что пошутила. — Я бы с радостью стала твоей женой.
Но, как и Анабель, буду скорбеть, когда ты умрешь.
Поэтому я лучше улечу от тебя.
Буду думать, что ты – вечно живой».
«Золотые слова, София», — на радостях космополицейский Пурген мне свой космолет новый отдал.
«Пурген?»
«Да, София».
«Синдерелла с наемниками летит.
Оштрафуй наемников.
Арестуй на время».
«С удовольствием оштрафую и арестую.
Даже прибыль получу».
Я стартовала, как можно скорее.
«Женитьбы.
Старик.
Море.
Красный Крест, — я негодовала. — Оно мне нужно?»
Со своего космолета я подсматривала за космопостом.
Я на нем жучок телепортационной передачи тайно установила.
Старик Пурген после моего улета кашу сам себе сварил.
Овсяная каша.
Не остыла каша еще каша.
Синдерелла опустила свой космофрегат рядом с постом.
«Пурген.
Родственник мой.
Сюда космические пираты залетали?»
«Нет, Синдерелла.
Пока я на боевом посту, ни один пират не проскочит».
«Пурген.
Родственник мой.
Здесь мерзавка София не останавливалась?»
«София? — Пурген долго обнимал Синдереллу.
Словно лапал ее бесстыдно. — София останавливалась».
«Куда она полетела?»
«Радость моя, Синдерелла, — Пурген время тянет. — Редко ты меня навещаешь.
Поешь со мной кашки овсяной».
«Я бы поела, Пурген.
Но каша у тебя только на одного.
Новую кашу долго варить».
«А ты со мной из одной тарелочки похлебай».
«Из одной тарелки?
Хм.
Брезгаю я».
«Тогда я кашку быстро сварю тебе, Синдерелла», — космополицейский Пурген неторопливо засыпал в кастрюльку овес.
Затем также медленно залил воду.
Все делал по-стариковски.
Не спешил.
«Быстрее, Пурген», — Синдерелла от нетерпения подпрыгивает.
«Быстро только козлы родятся, Синдерелла».
Наконец, кашка была готова.
С комочками.
Местами сырая каша.
Местами сгорела.
Синдерелла подгоревшие комочки жадно глотает.
Обжигается кашей.
Даже не посолила.
Не подсластила овсянку.