«То, что мое сердце оказалось в плену, тебя не заботило, София». — Синдерелла следила за мной из-под длинных ресниц.
«Ты попала в плен к космическим пиратам?»
«У меня никогда не было подружки, София.
Я обрадовалась, что ты…
Но ты променяла меня на козла».
«Еще раз повторяю, Синдерелла.
Не на козла я тебя променяла.
На свободу променяла».
«Зато я теперь несвободна, София.
Несвободна от своих чувств».
«Ты хотела, чтобы я осталась?»
«Да».
«Я бы никуда не полетела, Синдерелла», — я брякнула.
Про себя выругалась:
«Что я говорю?
Осталась бы я на астероиде?
Там даже дикой охоты нет».
«Ты хотела повидаться с отцом, София?»
«Да.
И нет.
Отца я не уважаю.
Но помогу ему…
В последний раз».
«Да, встреча с отцом неизбежна, София, — Синдерелла усмехнулась. — Но, почему вместо твоего отца я вижу двух голых девок?»
«Разве мы похожи на тех, кого можно называть девками? — Ингеборга спокойно откликнулась. — Мы – шикарные.
Мы – элитные.
Мы – роскошные прелестницы».
«Извините, девушки, — Синдерелла судорожно сглотнула. — Я так разволновалась, что оскорбила вас».
«Не ругай себя, Синдереллочка, — Паприка подошла к Синдерелле.
Погладила ее по миленькой головке. — Ты – ученая девушка.
Ученые иногда заговариваются.
Ты заботишься о редких животных».
«Вы заметили, что я ученая?» — Синдерелла осветилась радостью.
«Очень.
Очень заметили».
«Спасибо, девочки».
«Всегда к твоим услугам, Синдерелла».
«Вот видишь, София, — Синдерелла обернулась ко мне. — Эти девушки не похожи на твоего отца».
«Ты видела моего отца, Синдерелла?» — Я спросила с издевкой.
«Я не видела твоего отца, София.
Но точно знаю, что он намного хуже, чем твои подружки».
«Да, действительно.
Мой отец хуже…
Все равно встреча с ним неизбежна».
«София, — Синдерелла пронзала меня взглядом. — Я неслась за тобой через всю Империю не из-за сарказмониевого козла.
Я летела, чтобы сказать, как ты меня обидела».
«Могла бы по голографу сообщить».
«Я хотела посмотреть вживую в твои глаза».
«Смотри, Синдерелла».
«Смотрю в твои глаза, София.
Но не вижу раскаяния в них».
«Стоп, стоп, стоп, Синдерелла, — я всплеснула руками. — Вы все хорошие.
Отдыхаете.
Летаете в свое удовольствие.
Только я одна плохая для всех.
Я одна отбивалась от пошлых старикашек космополицейских.
Меня обманули научные сотрудники Лейсан и Герасим.
Я голая перед всеми униженная была.
Мне губернатор угрожал.
Управляющий денег за козла не заплатил.
Я – несчастная.
Как ты смеешь, Синдерелла, меня обвинять?»
«У меня в груди клокочет, София.
Не пытайся разжалобить меня.
Мы с тобой не слишком мирно расстались».
«Ты придумала обо мне гадости, Синдерелла.
Насочиняла.
Перед Ингеборгой и Паприкой дурочкой предательницей выставила».
«От выдумок можно отшутиться, София.
От правды не отшутишься.
Ты морально истязала меня.
Теперь я обвиняю тебя в том, что ты убила мою любовь.
В убийстве обвиняю.
О несдержанном обещании поужинать со мной обвиняю.
Это было больно».
«Все, что касается меня, Синдерелла, принадлежит мне».
«Ты голая говоришь о правде, София…»
«А ты голая по своему астероиду шастаешь».
«Мой астероид.
Что хочу на нем, то и делаю».