Они вышли из дома. Миша привычно осмотрел улицу в щель в заборе и махнул рукой - можно! Он придержал тяжелые ворота, и выпустил Катю.
- Ты дом закрывать не будешь? - шепотом спросила девочка.
- Я закрыл, - ответил он ей так же.
- А на ключ?
Миша усмехнулся.
- От кого? Немцы захотят зайти, так и в закрытый дом зайдут. А свои не полезут. Сейчас все прячутся, не до этого. Да у нас и брать-то нечего.
- А ты с кем живешь?
- С теткой, отцовой сестрой.
- А где она?
- Она в подвале прячется.
- А ты почему дома?
- Не хочу в подвале сидеть.
- Ммм, понятно... - ответила Катя, хотя ей было совсем непонятно.
Ребята шли по краю улицы, постоянно оглядываясь на каждый шорох. Постепенно Катя начала узнавать места, где она уже проходила. Пару раз им навстречу попадались немцы, сначала двое на мотоцикле, и тогда Миша столкнул ее в обочину, и упал сверху сам, завалив обоих снегом. Второй раз они заметили машину с солдатами. Немцы вели себя деловито, перекрикивались хриплыми голосами, и было видно, что они торопятся.
Миша протащил Катю через кусты, и они вышли на какую-то тропу вдали от дороги. Тут можно было отряхнуться от снега и передохнуть.
- Миша, а где твои родители?
- Отец на войне, а мамка умерла давно, я еще маленький был. Мы с тетей Машей жили, отцовой сестрой.
- Ты в школе учился?
- Учился, - кивнул он, - восьмилетку закончил. А потом с отцом на фабрике работал.
- А лет тебе сколько?
- Шестнадцать. А тебе?
- Мне пятнадцать будет скоро.
Катя посмотрела на парня и вдруг подумала, как он отличается от парней в ее времени. Даже лицо его было другое - строгое, серьезное. И сам он такой... Сосредоточенный. Как взрослый.
Потрепанная одежда, очевидно, грела плохо. Миша потирал красные руки и всё пытался натянуть на них рукава. Катя решительно стянула перчатки.
- На вот, надевай!
- Вот еще! Надевай сама!
Катя взяла его за руку и хотела надеть, но Миша выдернул кисть и легонько оттолкнул Катю.
- Я тебе девчонка что ли, девчоночьи вещи носить?
- Ах так, ну ладно! Сейчас я тебе покажу девчонку!
Она начала подбираться к нему, кружила, кружила, вспоминая, как показывал тренер, потом резко схватила за предплечье, и, поставив ноги устойчиво, перекинула парня через себя, довершив прием несильным ударом в грудь. Миша не торопился вставать, удивленно разглядывая Катю.
- Ну ты даешь! - восхищенно протянул он, - где так научилась?
- Да я с восьми лет рукопашкой занимаюсь, меня папа в секцию отдал. Говорит, нынешней женщине не помешает немножко самообороны. Ну что, наденешь перчатки или еще раз? - она улыбалась.
Миша смущенно поежился и протянул руку за перчатками.
- Давай, - согласился он. - Научишь меня?
- Научу, - кивнула Катя.
Они двинулись дальше. Катя засунула руки в рукава куртки и сделала подобие муфты. Мембранная куртка грела отлично, и она радовалась, что не надела белую. Та была красивая, но не такая практичная. Хотя, кто ж знал, что ей придется преодолевать расстояния с мальчиком из прошлого.
Монастырский комплекс показался вдали. На фоне белого снега было видно, как сновали черные фигурки. Немцы! Ребята затаились за деревьями в ожидании.
- Что это они делают? - Катя пыталась рассмотреть.
Немцы таскали ящики внутрь. И тут на нее снизошло озарение.
- Миша! Они хотят взорвать монастырь! Нам экскурсовод рассказывала! - она опять задрожала, - как же я попаду домой?!
- Да погоди ты суетиться! - Миша схватил ее за руку, притянул к себе и держал, чтобы она не шевелилась, - смотри, они уезжают!
И правда, солдаты сели в машины и поехали, оставив троих часовых.
- Со своими они взрывать не будут, - проговорил он ей в ухо, - сейчас уедут, мы попробуем подобраться.
- Но там же солдаты!
- Я другую дорогу знаю, они нас не заметят! Мы маленькими тут всё облазили, я каждый камень знаю.
Миша подождал еще немного. Часовые вели себя спокойно. Двое курили и разговаривали, третий куда-то пошел, но быстро вернулся. Миша взял Катю за руку и повел. Перебежками они преодолели часть пути, а когда здание скрыло их от солдат, торопливо двинулись к храму.
- Ну давай, показывай, где ты шла?
- Ну, вон там. Я зашла слева от собора, шла, шла, а потом что-то - бубух! Я испугалась, пошла быстрее, и вышла справа от собора. Ну и оказалась тут.
- Мдаа... У собора ходить опасно. Там даже спрятаться негде. Ну, давай попробуем.
Они крадучись пошли вдоль стены. Катя старалась идти на том расстоянии от кирпичной кладки, как она делала в первый раз.
- Слушай, а я с тобой не попаду в твой две тысячи... какой ты там говорила?
- Шестнадцатый.
- Да.
- Не знаю. Но у нас всяко лучше. По крайней мере войны нет.
- Война кончилась?
- Ага.
- А кто победил?
Катя уловила волнение в голосе мальчика.
- Мы победили. Только это еще долго, в сорок пятом война закончится.
У Миши вытянулось лицо.
- В сорок пятом?! А говорили за год фашистов прогоним... - по голосу было слышно, как он расстроен.
- Не, точно в сорок пятом! Наши в Берлин придут, а Гитлер повесится. Или отравится, не помню точно. В общем, самоубъется.
- Трус поганый! - голос Миши был полон презрения.
- Слушай, - переключился он, - а у вас правда никто не воюет?
- Нет, ну воюют, конечно, но не в России. Где-то на Западе.... Или на Востоке. Я телек не смотрю, поэтому мало знаю.
- Что такое телек?
- Ну телек, телевизор! А! Точно, у вас же нет... Телевизор это аппарат такой, по нему что хочешь можно посмотреть - кино, спортивные соревнования, музыку, концерты там всякие... Мультики для детей.
- Мультики? Что это?
- Это как фильмы, только нарисованные. Дети любят.
- Так странно у вас... - Миша говорил задумчиво, - даже не верится, что такое бывает. А что еще у вас есть интересное?
- Интересное... - Катя задумалась, чем бы его восхитить. - люди в космос летают. На Луне были. Скоро на Марс полетят. А первый космонавт - Юрий Гагарин, наш, русский!
- Ничего себе! Вот бы увидеть!
- Ну, ты ведь увидишь, - она улыбнулась обернувшись, - только тогда ты будешь уже совсем взрослым дядькой.
Они заболтались и совсем потеряли бдительность. Поэтому, когда Катя вышла из-за угла и увидела в пятидесяти метрах от себя немца, который нагло справлял малую нужду на монастырскую стену, она оторопела, взвизгнула и побежала в обратную сторону, наткнувшись на Мишу. Их спасло только то, что немец, наверно, долго натягивал штаны. Но вскоре они услышали за спиной крики, выстрелы, и поняли, что их будут искать.
Сердце выскакивало из груди. Миша тащил ее за руку, а она только успевала перебирать ногами. Внезапно он остановился, попинал снег, и Катя увидела почти у земли решетку. Это было окно в подвал или что-то похожее. Стекло было разбито, остатки осколков Миша несколькими ударами валенка столкнул внутрь. Вдвоем они стали дергать решетку. Кате казалось, что вот-вот их схватят. Но тут решетка поддалась и Миша, столкнул Катю внутрь через образовавшийся проем, и залез сам. Не прошло и полминуты, как ноги в тяжелых ботинках протопали мимо потайного окна. Не зная языка, Катя по интонации догадывалась, что немцы ругаются. Они долго не уходили, отдалялись и возвращались обратно. Катя прижалась к стене, мысленно прося высшие силы не позволить оккупантам найти их тайное убежище. Она не умела молиться, но, от страха слова пришли на ум сами. "Господи, боженька! Пожалуйста, помоги нам, не позволь им нас найти! Пожалуйста! Пожалуйста!" Почувствовав рядом человека, Катя окликать его не стала, боясь выдать себя. Только протянула руку и нащупала холодную кисть. Она сжала пальцы, словно единение двух рук усилит мощность ее мольбы.