- Тебе он совсем безразличен?
- С чего ты взял?
- Ну, ты сидишь у меня дома после бурной ночи и бурного утра и вполне спокойно говоришь о Лео.
Вероника усмехнулась:
- Можно подумать, тебя изъедают муки совести. Особенно ночью, когда ты с порога потащил меня под одеяло.
Глен вспомнил последнее сообщение от таинственного субъекта. Впервые с момента его получения. Это обстоятельство вмиг добавило несколько ложек дёгтя в пиалу с мёдом. Подгоревшие блины показались горькими - именно такими, какими и являлись. Розовые линзы выпали из глаз Глена, и теперь он посмотрел на ситуацию трезвым взглядом. По опыту работы в издательстве он отлично знал, что загадочные сообщения, записки и послания - недобрый признак, в независимости от содержания. Но неужели Лео столь коварен, чтобы повторять историю с интеграцией? А если не он, то кто мог её организовать? «Да кто угодно, ты работаешь в улье, где у каждой задницы есть жало, способное больно ужалить». Но ведь он никому не насолил, чтобы его жалили таким вот образом. Никому, кроме Лео, конечно же.
- Чего ты замолчал? Совесть проснулась? - спросила Вероника привычно холодным голосом.
В том и странность, что совесть не просыпалась. Так, блуждала в полусне где-то на заднем дворе, сея сомнения в своём изначальном существовании. Где ты была, дорогуша, когда готовилось преступление? Погребена под весельем компанейского вечера, под тяжестью влечения к девушке брата?
- Нет, но всё это нехорошо, - сказал Глен.
Он предположил, что Лео вполне мог совершить интеграцию, когда они разъезжались по домам (как они думали). Причём, двойную интеграцию: его и Вероники. А сейчас этот коротышка сидел с чашкой кофе и читал их кухонный разговор как утреннюю газету.
- И что дальше? - Она вытащила из откуда-то взявшейся пачки сигарету с зажигалкой и закурила. Теперь не хватало лишь таблички. - Предлагаешь сходить к священнику исповедаться?
- Не будь такой язвительной. Я просто не хочу, чтобы Лео узнал о случившемся. - Глен больше не мог есть эти чёрные блины, даже политые изрядной порцией мёда. Он отодвинул тарелку. Вероятно, Лео дал кому-то поручение прислать те сообщения. Чем они являлись - проверкой, провокацией, предупреждением? Или всем вместе?
- Я готова держать его в неведении, только если ты планируешь оставить эту ночь нашей единственной ночью. - Вероника знала, куда бить. - В противном случае я не собираюсь вечно прятаться под маской подруги прошлого. И как-то обнадёживать Лёню в его мечтах.
Глен вспомнил второе СМС, где отправитель заверял, что идея взять Глена на встречу принадлежала вовсе не Леониду. И что на самом деле именно он являлся целью в этой странной охоте. Но откуда она знала о нём прежде?
- А что планируешь ты в этом отношении? - Глен нащупал нить, способную вывести его к некоторым ответам.
- Я? - Вероника выпустила тонкую струйку дыма прямо ему в лицо. Из её губ даже сигаретный дым казался ему сладким. Это поражение, признал он. - Ты мужчина или тюлень? Такие вещи должен решать мужчина. Если ты тюлень, то мне лучше уйти прямо сейчас.
- Я не тюлень! - Глен едва не вскочил. - Ответь мне на один вопрос. Ты предложила Лео позвать меня вчера?
Он заметил, как её пальцы дрогнули, из-за чего с сигареты упал скопившийся пепел.
- Это он тебе сказал?
- Нет. Осведомлённый источник доложил.
Она сморщила лоб:
- Какой ещё источник?
- Не важно. Отвечай на вопрос! - Он сдобрил свой тон жёсткостью. «Не нравятся тюлени - получай мужика». Эффект не заставил себя долго ждать. Вероника смахнула ледяную напыщенность с лица и посмотрела на Глена глазами маленькой обиженной девочки.
- Я должна была узнать правду, - сказала она.
- О чём?
Она погасила недокуренную сигарету прямо в тарелке.
- О нас. После возвращения во Владивосток меня стали преследовать видения и сны о тебе.
«Ещё одна девица, подверженная видениям о загадочном Глене. Да ты счастливчик, все парни мечтают об этом».
- Обо мне? - Глен отказывался верить. Снаряд не попадает в одно место дважды. Причём, дважды подряд - осадок истории с Раей Райс не выветривался окончательно, пока она находилась в плену букв.
- Да. Меня влекло к образу из своих снов, я посчитала это ненормальным явлением.
«Детка, ты ещё не знаешь, что такое ненормальное явление».
- А как ты узнала, что я работаю с Лео?
- Точно так же. Ещё вопросы?
Глен немного ослабил хватку. Он понял, что Вероника, как и он, является пленницей чужеродных чувств. Будто эти чувства прописали им как персонажам. От такой догадки его передёрнуло. Он спешно влил в себя остатки сладкого чая вприкуску с гречишным мёдом.
- Так, и когда ты меня увидела, то поняла, что всё сбывается?
- Сначала я позвонила Лёне и назначила встречу. Между делом в шутку поинтересовалась, нет ли у него жениха для Натали. Он назвал тебя, но предупредил, что ты выглядишь почти как сатанинский гот. Тогда мне всё стало понятно. Я сказала, что это не проблема, хотя отлично знаю, как Натали не переваривает представителей всех этих субкультур. К моменту встречи я уже приготовила себя к тому, что увижу.
Вот теперь всё становится на свои места. - «Разве? Скорее, запутывается ещё больше. Лео мог прописать интеграцию, но вряд ли он внушил бы девушке своей мечты тягу к сопернику. Даже по принуждению». - Да, но если Вероника, сидящая напротив, не настоящая, а очередной литературный призрак, наделённый пером Лео ложными переживаниями? - «Значит, он интегрировал тебя ещё до вашей встречи и прописал в сюжете своего двойника». - Но зачем он так поступил? Это я раньше гонялся за его мечтой как осёл за подвешенной морковкой, но в последнее время и думать забыл о Веронике Барковой. - «Возможно, ему надоело играть с выдуманными персонажами, вот он и решил позабавиться с тобой».
- Но тебе всё это не нужно, я правильно понял? - спросил Глен и заметил, как к Веронике возвращается потерянное самообладание.
- Изначально - да, но теперь я не уверена... - Она потянулась за второй сигаретой. - Не уверена ни в чём.
«Теперь ты понял, почему ей нужен сильный мужчина, а не млекопитающее? Для уверенности. Но сначала определись сам, нужна ли она тебе». - Нет, сначала надо определиться с тем, что с нами происходит!
Глен не стал звонить Леониду - тот позвонил сам. Осведомился о самочувствии, о том, как Глен проводил девушек. Лео ещё не решался звонить им. Думал, может, спят, а на самом деле не хотел показаться навязчивым. Глен нагло врал, разглядывая расположившуюся на диване Веронику без халата, с книгой «Анархия разума». Скорее всего, именно это обстоятельство удержало его от признания. Он попрощался с Леонидом, отключил телефон и сбросил с себя футболку вместе с последними сомнениями. Да, она нужна ему. Прямо здесь и сейчас.
Остаток дня они провели в квартире. Готовили ужин, ещё несколько раз занимались любовью и просто валялись в зале на диване под какой-то романтический фильм. Глен не помнил, когда он в последний раз смотрел кино по телевизору. В тот вторник он не написал и не прочитал ни строчки - уникальнейшее явление в его жизни. Если сложить все подобные дни, то вряд ли их набралось бы с десяток. И каждый раз у них имелись веские права на существование. Глен и представить не мог, что когда-то причислит девушку к категории веских оснований не браться в течение двадцати четырёх часов за перо.
Натали всё знала, разумеется, но старшая сестра убедительными доводами повесила на её рот надёжный замок.
Вечером Глен отправился пешком за машиной - решил подышать свежим воздухом. Вероника осталась у него дома читать книгу. На съёмную квартиру к Натали она, похоже, и не собиралась уезжать. Глен и не подгонял её, ситуация его вполне устраивала. Через сорок минут он уже подходил к стоянке издательства. «Пассат» стоял на том же месте, постепенно укутываясь в одеяло сумерек. Глен открыл дверь и бросил взгляд на пятиэтажное здание. Кое-где горел свет (что являлось стандартным явлением). Лишь перед тем, как сесть в салон, он обратил внимание на обстоятельство, заставившее его почувствовать неприятный вкус собственного страха во рту - окно их офиса едва светилось от настольной лампы.