- Лео!.. - проговорил Глен.
Ему захотелось поставить точку в этой истории с возможной интеграцией. Пусть при этом он лишится возможности вернуться домой и обнаружить там Веронику. Не оставаться же теперь в царстве сладкого сна вечно. Лучше вернуться в пустую холодную квартиру, но в реальность.
«Стой, а ты уверен, что Лео, сидящий в офисе, настоящий, а не его литературный двойник? Который знает меньше тебя». Конечно, он не был уверен. Но попытаться стоило. К тому же у Глена была в этот раз с собой самая разумная причина визита в выходной день в издательство - пришёл за машиной, увидел свет, поднялся спросить, почему собрат по перу не отдыхает после веселья.
Глен с лёгкостью миновал пункт охраны и взбежал по лестнице на третий этаж. Коридор освещался лишь тусклым дежурным светом. Но когда он открыл дверь в свой кабинет, его встретила темнота. Именно она, а не Леонид с текстами, восседала в креслах и за столами. Глен включил основной свет. Его стол как обычно был завален кипами книг и бумаг, а соседний бережно расчищен. Галлюцинации? Он сразу вспомнил, как Лео нашёл распечатки. Сами-то они не могли выползти, их кто-то достал и не убрал обратно. А может, специально оставил на виду. Ещё Глен вспомнил спешащего в коридоре, который поздоровался с ним и вызвал странное ощущение.
«Кажется, кто-то сходит с ума». - Я давно сошёл с ума. Даже раньше того дня, как впервые переступил порог Канцелярии божков.
Глен на всякий случай проверил средний ящик. Заветная папка лежала там, хоть это обнадёжило. От греха подальше он решил забрать её с собой и спрятать дома. Садясь в машину, он ещё раз посмотрел на окно офиса. Теперь он потерял всякое желание посещать рабочий кабинет по вечерам. Окна его квартиры светились, что принесло совершенно противоположные ощущения. Он не видел Веронику меньше часа, но уже успел соскучиться по ней. Мгновенно забыв обо всём, Глен побежал домой, в объятия фальшивой, но столь желанной любви.
В среду он опять проспал. По уважительной причине, озвучивать которую, разумеется, не стал. Лучше получить выговор за второе подряд опоздание. К издательству Глен подъезжал во власти смешанных чувств. Последние тридцать шесть часов подарили ему букет разномастных эмоций, отчего аромат этого букета пьянил и отрезвлял одновременно. Он готов был дни и ночи проводить с Вероникой, но одна лишь мысль, что всё происходящее может являться всего лишь чьим-то вымыслом, не позволяла наслаждаться близостью с любимой женщиной в полной мере. Лишь во время секса эта мысль отступала, скрывалась в бурных волнах возбуждения. Но, как известно, после всякого шторма океан выбрасывает на берег свои секреты, и когда волны сходили, Глен находил на берегу разбросанные кости пока неразгаданных тайн. Им ещё предстояло обрасти плотью правды и ожить. Он в этом не сомневался. Но вот какой окажется эта правда?
- Привет, Глен. Ты опять опоздал.
Его кроссовки прилипли к кафельному полу. Нет, не странный голос произвёл такой эффект. Он-то как раз лишился странности, когда Глен разглядел говорящего. Сегодня тот не спешил, но по какой-то зарождающейся традиции они вновь столкнулись в узком коридоре третьего этажа. Ярко-коричневый костюм и голубая рубашка, трёхдневная щетина и голливудская улыбка. Перед ним стоял Палмер собственной персоной. Глен ощутил себя инквизитором, которого пришли казнить его же орудием. Он сразу представил, как это орудие сейчас начнёт выполнять свои привычные обязанности, рассказывая своему создателю страшную истину о тайной интеграции. Но Палмер прошёл мимо как ни в чём ни бывало. В руках он нёс стопку распечаток, обычных белых листов. Он выглядел и вёл себя так естественно, словно работал здесь не первый год.
Глен проводил его гипнотизирующим взглядом, не в силах заговорить. Способность произносить слова вернулась к нему лишь в кабинете. Лео даже не заметил его появления и как всегда нависал над столом, сверля монитор сосредоточенным взглядом.
- У меня галлюцинации или в коридоре я встретил Палмера? - Глен поставил рюкзак на подоконник и распахнул настежь окно - становилось душно.
- Я хотел тебя предупредить, звонил вчера вечером, но ты был недоступен.
Глен сделал два глубоких вдоха и немного пришёл в себя.
- Что он здесь делает?
- Как что? - искренне удивился Леонид. - Работает, что же ещё.
- Что значит работает, ты забыл, кто он?
- Нет, наверно, это ты забыл. Чем занимается Палмер в перерывах между заданиями?
- Находится в анабиозе. Как ты любишь говорить, спит в саркофаге.
- Да, но что ему при этом снится?
Глен понял, что имел в виду Лео, но терялся в догадках, к чему тот клонит.
- Мы что, находимся в его анабиозе?
Лео засмеялся. Испуганный вид Глена веселил его.
- Всё намного проще, его просто извлекли в реальность. Главный проникся к нему симпатией и решил, что такого высококлассного сотрудника нельзя мариновать в каком-то анабиозе, он должен работать здесь, наряду со всеми.
- Главный так решил? - переспросил Глен больше для проформы. У кого ж ещё имелась власть для подобного трюка.
- Угу. Но ты лучше присядь, я не сказал тебе самого интересного.
Больше всего Глен не любил таких подготовительных реплик. Как правило, они редко предшествовали позитивному знанию. Поэтому он отошёл от открытого окна и сел в кресло. Может, Лео догадался о Веронике? Или сейчас в комнату войдёт настоящий Лео-прототип, а сидящий за столом и впрямь литературный клон?
- Выкладывай! - Он смирился с любым вариантом.
- По всей видимости, старче совсем обезумел, - сказал Лео. Начало не столь ужасно, тут же прикинул Глен. В иной ситуации он бы посчитал иначе. - Ладно Палмера, но он ещё решил явить нашему миру трехсотметрового морского монстра. Догадайся, как его зовут?
Глен облегчённо выдохнул. Лео не отрубил ему голову, Палмер тоже. Всё остальное не так важно, кого бы там не собирался вытащить из небытия Главный редактор.
- Не знаю. Как?
- Ты даже не подумал, - уличил напарника Леонид. - Он загорелся желанием извлечь «Эклиптику»!
- Лайнер? Но это невозможно.
- Кто тебе такое сказал?
- Богданович. - Глен рассеянно стрелял глазами по углам кабинета. - Ещё в первый же день, когда «Боги иллюзий» завербовали меня.
Лео с важным улыбающимся видом покачал головой:
- Он сказал, что запрещено извлекать неодушевлённые объекты из произведений. А запрещено не означает невозможно. Тем более, если речь идёт об интересах Главного.
- Но в чём для него интерес? Зачем ему эта посудина в реальности и что он собирается с ней делать? - не унимался Глен.
- Что и всегда - играть. Захотелось ему выписать у соседей снизу большую игрушку, тут ничего не поделаешь. Наверно, как-то среди ночи он проснулся и понял, что было бы неплохо, окажись у нашего издательства собственный круизный лайнер, где будут собираться ведущие литераторы страны. В целом, мне даже понравилась такая идея, ещё когда я читал «Творческий круиз».
- Но... - Глен запнулся, рождая очередное возражение.
- Ты уже надоел со своими «но». Главный захотел корабль, и он его получит, прими сей неотвратимый факт. Нам с тобой надо лучше подумать над деталями этого проекта.
- Нам?
- А кому, по-твоему, он поручил всю черновую работу? Не Рае Райс же, которой не существует в материальном облике. Единственный ре-автор её рассказа - ты, значит, тебе и пахать. Ну а меня припрягли до кучи, в качестве старшего помощника.
Глен почувствовал, как закружилась голова от такого водоворота неотвратимых фактов. Сначала расхаживающий по редакции Палмер, затем бзики старче, за каким-то овощем решившим поиграть в судовладельца. Как ребёнок с бумажным корабликом.
- И что от нас требуется?
- Всё. Он хочет, чтобы «Эклиптика» отвечала высшим стандартам. Так как в рассказе отсутствует всякое детальное описание, его предстоит придумать нам. Размеры, количество палуб, кают, развлекательных точек, тоннаж, даже название ресторанов. И самую увесистую деталь - экипаж. По моим оценкам, на таком судне его должно быть не меньше девятисот человек.
Глен поперхнулся. Ещё и экипаж? Не разыгрывает ли его Лео?