– Не могу! Я не дешёвая игрушка, у меня есть цена!
Она капризно, по-детски стукнула кулачком по столу, только ничего детского не было ни в злых её глазах, ни в заострившихся чертах лица.
– Прости, – сказала она. – Арсений предложил мне уехать.
– Куда? – этот глупый вопрос вырвался сам.
– К нему. У него в подмосковье красивый двухэтажный дом, он хорошо зарабатывает.
– Он тебя замуж зовёт, что ли? – удивился я.
– Нет. – она закатила глаза и выпустила воздух сквозь сжатые губы. – Я б и не согласилась.
– Ничего не понял. Ты просто полетишь с ним, чтоб пожить в его доме под Москвой?
– Я ещё ничего не решила!
Она вдруг схватила мою руку.
– У тебя есть что-нибудь покрепче? Мне сейчас очень надо.
Я ушёл за стойку и плеснул в бокал коньяка. Мне не нравился этот разговор, но я не мог его оборвать – до сих пор я чувствовал дурацкую, никому не нужную и толком необъяснимую ответственность за свою бывшую официантку. Бабочка сидела за столом, голова в полоборота. Я глянул через дорогу и увидел в глубине соседнего бара Арсения. Он стоял в арке, обрамлённой ветвями райских деревьев и смотрел на нас. Поймал мой взгляд и исчез. Я протянул Бабочке бокал, она выпила его залпом, захлебнулась воздухом, хлопнула, выдохнула, сказала: "Спасибо!".
– Дело твоё, – сказал я, опустившись на стул. – Не дешевишь?
– А больше никто не предлагает! – зло ответила она.
Вот она, взрослость, когда у всего появилась цена – у чувств, жизни, тела. Под вечер я заметил на пляже Арсения. Он сидел на топчане, зябко кутаясь в махровое полотенце, и я присел рядом.
– Когда уезжаешь? – спросил я.
– Послезавтра.
Арсений протянул мне ополовиненную бутылку виски, но я отказался, и он, пожав плечами, присосался к горлышку.
– Что-то ты не сильно рад.
– Я рад, – сказал он. – Я очень рад. Она сказала?
– Да.
– Значит, решилась.
– Думаешь, полюбит?
Он посмотрел на меня как на идиота.
– Ты сейчас серьёзно? – спросил он. – Посмотри на меня.
Он скинул с плеч полотенце, обнажил красноватое конопатое пузо, вислые сиськи, торчащий бледной загогулиной пупок. Смотреть на него было не слишком приятно. От этого дряблого тела, и от вызова в его глазах, а ещё больше от того, что кроме вызова там было и требование пожалеть его, я разозлился.
– Что я должен увидеть? Займись собой. Кончай бухать, пойди в спортзал – деньги у тебя на это есть. Найми тренера.
– Хорошо тебе судить. Вам, красавчикам, всё легко – девчонки сами вешаются. Зал-шмазал… Ничего не изменится! Ни-че-го! Так хоть на время она моей будет. Не за деньги…
– А за деньги, – закончил я за него. Я встал и заботливо укрыл его сброшенным полотенцем. – Мне, в принципе, похрену, – сказал я тихо, безуспешно пытаясь поймать его взгляд. – Я вообще не знаю, какого пошёл с тобой разговаривать. Какое-то дурацкое чувство у меня, что каждый из вас что-то ценное и невосполнимое сейчас на кусок пустоты меняет, но дело ваше. Что я вам, папа, что ли? Отдыхай, Арсений! – Похлопал я его по плечу и ушёл к себе.
Он долго сидел там же, сгорбившись под аляповатым пляжным полотенцем – время от времени запрокидывал голову, и тогда блестело в закатных лучах тёмно-зелёное стекло.
Через два дня Костя приехал в прекрасном расположении духа.
– Сегодня гуляю! – заявил он с порога. – Решил проблему с зимним баром.
Готов работать со мной дальше?
– С радостью! – искренне ответил я.
– Тогда неси… Что у нас там осталось подороже? Давай "Курвуазье" и два бокала.
– Кого-то ждёшь?
– Тебя.
– Я на смене.
Он комично заозирался по сторонам, потом выдал:
– Так нет никого – конец сезона! Твоя работа сегодня – пить со мной.
Я взял бокалы, собрал на пустой кухне немудрёную закуску – повара отпустили неделю назад, официанток отменили на прошлой смене.
Вернулся к Косте, на всякий случай вопросительно посмотрел на него, но получил недвусмысленный жест: садись. Я разлил коньяк, подцепил кусочек сыровяленной колбасы.
– Сезон умер! Да здравствует зимний сезон! – провозгласил Костик, и мы сдвинули бокалы.
Через полчаса я притащил пледы – с моря неслабо задувало. Я хотел уже опустить экраны и со стороны дороги, но Костя остановил меня:
– Подожди, – сказал, – у соседей какая-то движуха, давай посмотрим.
Сначала Феликс привёз хозяина. Тот бросил неприязненный взгляд на меня с Костей и вошёл внутрь. Может, это был его обычный взгляд – других я ни разу не видел. Внутри заметались люди – в "Райском уголке" до сих пор работала полная смена. Потом подъехал мерседес, из кабины выскочил водитель, распахнул дверь, и из салона выбрался Арсений. В этот раз он был не в плавках, как я привык его видеть – джинсы, кросовки, клубный пиджак, белая рубашка с расстёгнутым воротом. Сейчас он выглядел настоящим гостем из столицы, даже не по тому, что он на себя натянул, а как это на нём выглядело. Опытный бармен местного от приезжего всегда на глаз отличит.