— Тятя, мне три рубля надо.
— Зачем?
— Книжки думаю брать в библиотеке, а там без денег не дают.
— На книжки? Не дам, — решительно ответил отец, — ишь что выдумал, дай ему три рубля на книжки, — точно обращаясь к невидимому слушателю, заговорил Степан. — Мы целый век, слава богу, прожили без книжек и живем не хуже людей, а он выдумал — дай ему три рубля. Сегодня на книжки, завтра на тетрадки, ишь ты! Да где я тебе напасусь денег-то? Ты вот лучше иди уроки учи, а после обеда порожние мешки в амбаре пересчитать надо. Скоро возчики приедут.
Опустив голову, Викеша вошел в дом.
— Ты что такой невеселый? Двойку получил? — собирая на стол, спросила мать.
— Тятя мне денег не дает на книжки.
— Сколько тебе надо?
— Три рубля. Дарья поднялась наверх и вернулась с трехрублёвой бумажкой.
— Возьми. Только учись хорошенько.
Викеша с благодарностью посмотрел на мать и спрятал тройку в учебник. Теперь он может читать любую книгу. Да и Семке можно давать. У Семки ведь денег-то нет, а он все-таки друг.
Вечерами, когда родители укладывались спать, Викеша осторожно спускался на кухню, зажигал лампу и просиживал за книгами до утра. Новый, неизведанный, чудесный мир открывался перед его мысленным взором. Дебри Южной Африки, необъятные прерии Америки, необитаемые острова. Он поражался смелости юных охотников, восторгался храбростью и благородством Оцеолы, вождя семинолов. Он чуть не плакал над «Хижиной дяди Тома» и забывал обо всём на свете, мысленно путешествуя с детьми капитана Гранта.
Но особенный интерес вызвал у него «Овод», и Викеша увез его в Озерную. И вот сегодня, забравшись в палисадник, он с трепетом перечитывал страницы полюбившейся книги.
Через деревья просачивался яркий луч солнца, освещая вдумчивое лицо мальчика, погруженного в мысли о далекой, незнакомой Италии. Ему казалось, что он слышит вдохновенный голос Овода: «Падре, мы — жизнь и молодость. Мы — вечная весна, мы — будущее человечества. Заря близко!»
«Мы — будущее человечества», — взгляд мальчика подолгу останавливался на клочке голубого неба, который виднелся через густые кроны деревьев. Не все было понятно Викеше, но какое-то хорошее, доброе чувство овладевало им, когда он читал «Овода».
— Викеша! — послышался с улицы голос — Пошли на рыбалку! — Через забор палисадника перелез Назарка. Он присел на корточки и спросил: — Ты что читаешь?
— «Овода».
— Что-о? — протянул в изумлении Назарка. — Разве он тебя не кусал?
— Кто?
— Овод.
— Мет, здесь написано про человека по кличке Овод. Он был революционер.
— А-а-а. А я думал про паутов. А что такое ре-волюционер? — Назарка с трудом выговорил незнакомое слово.
— Я и сам не знаю, — сознался Викеша. — Революционер — это, должно быть, каторжанин, — продолжал он. — Овод бежал с каторги. Кого бы спросить? — Викеша вопросительно посмотрел на друга. — Спрошу, однако, у Евгении Ивановны, учительницы, — решил он.
— Ты мне почитай про Овода, — попросил Назарка.
И, забыв о рыбалке, ребята до вечера просидели за книгой.
— Ух, как здорово! — поднимаясь на ноги, произнес в восхищении Назарка. — Поп даже чашку с дарами разбил, грохнул ее об пол. Стало быть, жалко было Овода…
— Он ему сын, — тихо ответил Викеша.
— А зачем Овод в тюрьме своего отца отшил? — не унимался Назарка.
— Он не любил попов, — объяснил Викеша.
Разговор ребят был прерван Авдотьей Максимовной. Она позвала внука ужинать.
— У меня есть еще одна книжка, «Гарибальди» называется. Приходи завтра сюда, будем читать вместе, — предложил Викеша.
— Нет, лучше сходим с утра на рыбалку. Я возьму удочки и тятин дробовик. Пойдем на Большое.
— А зачем ружье? — заинтересовался Викеша.
— Скажу потом, — таинственно прошептал Назарка и, усевшись на забор, погрозил пальцем. — Ты только никому не сболтни. Ладно?
Булыгин молча кивнул головой.
Озеро Большое расположено недалеко от Озерной. Противоположный берег его упирается в огороды соседнего села Белоногово. Растекаясь постепенно на большие рукава, оно образует многочисленные протоки, густо заросшие камышом. Разные звери водятся там. Не так давно охотники видели камышового кота. Он выслеживал утиный выводок и, завидев людей, метнулся в заросли. Об этом Назарка слышал от своего отца. И вот теперь, шагая с ружьем и удочками к озеру, он говорил деловито:
— А хорошо бы найти дикого кота, трахнуть ему в голову, а потом сделали бы чучело и продали в Раздольном. Правда?