Вклиниться в монолог учителя о его собственном величии и прозорливости, позволившим предугадать в таком олухе как я будущего великого оракула, можно было, только подкидывая согласные междометия, чем кот и занимался, создавая видимость конструктивной полемики. Я помалкивал, медленно погружаясь в прострацию, граничащую с депрессией. Заниматься поисками спасителей обреченной при моем содействии галактики не хотелось совершенно. Да и не имел я представления, как это можно сделать.
— А? Что? Ай!
Ну а что вы хотели? Я и не заметил, как Аль от монолога перешел к диалогу. Точнее попытался перейти, но реакции с моей стороны не последовало, и вредный кот тут же постарался привести меня в чувство единственным доступным ему средством — когтями.
— Этак ты, вьюнош, второго прорыва еще лет восемь ждать будешь! — прошамкал старый звездочет, осуждающе потряхивая многочисленными свалявшимися косичками, торчащими из-под дурацкого колпака. Я было залюбовался эротическим картинками на этом, увы, никогда не снимаемом головном уборе, но снова получил предупредительный окрик. — Не время спать да пустым мечтаниям предаваться! Нам героев искать нужно!
— Ага! — ретиво закивал я, тайно порадовавшись этому "нам". — Я вас внимательно слушаю, великомудрыймудрый Аль.
— Ты не слушай! Ты учись, давай, да дело делай. Целый день дрых, так и теперь закемарить норовит! — старик явно ввинчивался в воспитательную истерику, а в мои планы это не входило. Аппетитное "нам" вполне могло быстренько потонуть в бурном потоке нотаций. А там еще и без обеда оставит. Для профилактики.
— Учитель! — взмолился я. — Просветите дурака! Я же не знаю, как их искать! Мне что, в эту галактику отправляться да по всем мирам бегать, выспрашивать, не хочет ли кто героем поработать? Да как же я отправлюсь-то?! Я же не умею!
Старый звездочет сбавил обороты, покосился на меня, хмыкнул, покачал головой.
— Эх, молодо-зелено! Все бы тебе спешить да торопиться! — потом махнул рукой и потопал в кладовку. Клетчатый кот бросил умываться и кинулся следом.
Через несколько минут, перемазанные в пыли и паутине, они, пыхтя и отдуваясь, выкатили на центр комнаты нечто большое, плоское и покрытое выгоревшим гобеленом. Точнее, катил, конечно, Аль, норовя наехать узкими железными колесами на свои розовые кеды — единственную относительно новую деталь его туалета. Сириус лишь делал вид, что подтягивает раму хвостом.
— Вот! — гордо провозгласил старик, обеими руками указывая на странный предмет.
— Э-э-э… — недоуменно произнес я.
— Это, вьюнош, вещь старинная, полная свойств ценнейших, множественных и до конца не изученных. Такого тебе в Академии твоей глупой не покажут. Это не современная поделка конвейерная, это вещь штучная. Артехфакт, как таперича говорят. Она тебе и найдет, кого нужно, и путь укажет.
С этими словами он сдернул с громоздкой конструкции покрывало, и моим глазам предстало зеркало. Вероятно, я должен был восхититься, но "артехфакт" выглядел старым, унылым и не вполне целым. Серебряная амальгама, едва просвечивающая из-под толстого слоя пыли, давно пошла трещинами и уродливыми черными пятнами, алмазная огранка ребер во многих местах была сколота.
— И… что? — рискнул спросить я.
— Как это что?! — возмутился Аль. — Да знаешь ли ты, что перед тобой?! Это же великое Зеркало сверлящего взгляда!
— М-м-м? — я потряс головой, пытаясь понять, что сие может значить. Очень хотелось задать кучу вопросов, но по опыту я знал, что задав, ответов не них не получу, а вот промолчав, вполне могу получить объяснительную лекцию.
— Эх, вьюнош! — Аль ностальгически вздохнул, и на лице его появилась мечтательная улыбка.
Я мысленно облизнулся. Не часто у старика возникает желание делиться воспоминаниями молодости, из которых мне, как правило, удается почерпнуть немало ценных сведений. А сейчас, похоже, наступил именно такой благодатный момент.
Аль проковылял к креслу, подтянул джинсы на коленях, удобно устроился, скрестив руки на груди. Взглянул на меня, покачал головой и вперился в пространство. Мне очень хотелось поторопить его с рассказом, но я молчал, знал, что он должен созреть сам.