— Идите, — сказал он севшим голосом. — Идите, работайте.
Майя
Работа не приносила никакой радости, и не только из-за самодурства Смолина. Майя бы его вытерпела, если бы погрузилась в работу, но делать на радиостанции ей было нечего. От вынужденного безделья и неприкаянности Майя сильно выматывалась, приходила домой в дурном настроении и выжатая, слоимо лимон. Как назло, Сергей становился с каждым днем все более придирчивым и невыносимым. Если раньше муж обижался ни на что в силу собственного плохого настроения и его недовольство было неопределенным, то теперь он стал предъявлять ей конкретные претензии: «У тебя слишком много своих интересов, ты не обращаешь на меня внимания, мы встречаемся только с твоими друзьями, ты полностью поглощена работой, у других жены дома сидят, пироги пекут и салфетки вяжут, а ты…» И это бесконечное «ты, ты, ты…».
«Я не против, если у тебя тоже появятся увлечения или ты разделишь мои. Внимание тебе я уделяю, но ты — не центр Вселенной, и вращаться вокруг тебя я не могу — самому же станет скучно. Где они, твои друзья? Я буду только рада, если они появятся. Не работать я не могу, и деньги нам не помешают жить в полном достатке, как ты хочешь. В кулинарии продаются чудные пышки, а крючком вязать я не умею, уж извини».
Такие диалоги у них повторялись по нескольку раз. Беспредметные и ни к чему не приводящие. Майю они только угнетали, она пыталась перевести разговор в конструктивное русло, но с Сергеем это не представлялось возможным: он, как нарочно, пытался говорить ни о чем, вываливая на жену сплошные обвинения без всяких предложений, как исправить ситуацию. У Майи появилась догадка, что Сергей вовсе не желает что-либо менять. Он язвит и старается ужалить для того, чтобы выместить на ней обиды из-за собственных неудач. Но она постаралась прогнать эту мысль: все-таки ее муж не такой, он не станет этого делать. Она не случайно его полюбила, и было за что. «Это у него возраст такой, пройдет время, и все образуется», — успокаивала себя Майя.
В карьере кризис. Искать поддержку в семье? Благо семья есть. Кинуться на шею мужу и осесть дома, зализывать раны. Какой-никакой, а достаток у них есть — на жизнь хватит. Сергей не будет считать ее неудачницей, звездой-однодневкой. Он ни слова не скажет. Напротив, муж только обрадуется, если его Майя перестанет «звездить» и возьмется за ум.
«Ну уж нет! — разозлилась Майя. — Лучше податься в секретари и считать дни до зарплаты, чем повиснуть на шее мужа и превратиться в домашнюю курицу».
Большинство женщин, теряя работу, стараются всеми силами удержаться в семье как в источнике материального достатка. Майя, напротив, решила ни в коем случае не сдаваться и держаться на плаву, что бы ни произошло.
Сережка появился в то время, когда Майя собирала букеты поклонников. Избалованная вниманием красавица с восточными глазами, обрамленными длинными густыми ресницами, так и не заметила бы его в шумной студенческой компании, отмечавшей окончание летней сессии. Тихий, молчаливый, ничем не приметный Сергей Снегирев обладал редкостной настырностью и упрямством в достижении цели. Терпения ему было не занимать, и он всегда доводил дела до конца, за что бы ни взялся. Майя ему крепко запала в сердце, и он методично стал ее добиваться: цветы, стихи, комплименты. Снегирев ухаживал красиво, говорил искренне потому, что влюбился по-настоящему.
Он был почти идеальным мужем: нежным и заботливым, его не нужно было ни о чем просить, потому что Сергей чувствовал настроение и старался исполнить желания дражайшей супруги. К концу четвертого года счастливой совместной жизни что-то надломилось в их отношениях, и от прежней идиллии не осталось и следа. Все чаще Сергей придирался по пустякам, цеплялся к словам, корил за все, за что только можно было укорить. Почему он стал таким, Майя не понимала.
Альмира сидела в абонентском отделе компании «Никс» и одаривала проходящих лиц мужского пола кокетливым взглядом узких глаз. Ей очень шла ее серая со стразами трикотажная кофточка, «резиновые» джинсы цвета индиго, подчеркивающие аппетитные ножки, туфли с длинными носами на хрупком каблучке. И вся она была такая кругленькая, до умиления похожая на пупса.
Альмира все делала с легкостью: легко выписывала квитанции и заносила данные в таблицу, легко заводила непринужденные разговоры с появляющимися рядом с ее рабочим местом мужчинами, легко напрашивалась на комплименты. Впрочем, последнее было лишним: не сказать комплимент такой чудной девушке мог только закостенелый женоненавистник.