Сергей ничего не ответил — был не в состоянии. До конца рабочего дня он ходил, словно под гипнозом: растерянный и совершенно счастливый.
— Альмира. Какое имя! Как песня! — рассыпался Сергей комплиментами.
— Называй меня Альма, а то Альмира слишком официально, — попросила девушка, томно глядя на своего кавалера из-под густой челки. Они сидели в кафе, куда через неделю пригласил ее пообедать Сергей.
— Мою собаку звали Альмой, она умерла.
— Ой, извини.
— Давно уже. Хорошая была псинка, ласковая. Лучше я тебя буду звать как-нибудь по-другому, не по имени. Рыбка, например, или Радость.
— Мне нравится, — просияла Альмира.
Их встреча вне работы повторилась. В следующий раз Сергей предложил Альмире посетить выставку художников-авангардистов в Русском музее. Сам он был равнодушен к искусству, Альмира, как выяснилось, тоже, но поход принес удовольствие обоим. Девушке было все равно куда идти, лишь бы окунуться в романтическую атмосферу свидания, Сергей же получил возможность выглядеть востребованным и блистать остроумием.
Альмира дала ему то, чего ему так не хватало. Она нахваливала его, смеялась над шутками и внимала каждому слову. Сергей чувствовал себя мачо: сильным, уверенным в себе мужчиной, способным вызывать восхищение женщин. Альма так и говорила: «Ты сильный мужчина. За тобой — как за стеной», отчего ее кавалер рос в собственных глазах. Положа руку на сердце, он признавал, что восторженные комплименты Альмиры не больше чем лесть и искренности в них мало, возможно даже, ее вовсе нет, но это та ложь, которую он готов был слушать вечно.
Сергей водил свою пассию в кино, боулинг, кафе, дарил букеты и ювелирные украшения. Ничего не было жаль, лишь бы не заканчивалось это головокружительное ощущение счастья, когда он — лидер и покровитель, а рядом восторженная женщина.
Как-то незаметно для себя Сергей увяз в Альмире. Он проводил с ней уйму времени, слишком много ей наобещал и, как к наркотику, привык к ее бесконечной лести. Ему вообще казалось, что живет он с Альмирой, а не с женой, так как видит ее значительно чаше. О Майе он вспоминал с досадой и с грустью. Сергею было жаль самого себя, собственную надломленную судьбу и потраченные годы, прожитые с Майей. Брак с ней — нелепая ошибка, это не его женщина, с ней невозможно счастье. А вот Альмира — совершенно другое дело. Она создана для него, чтобы заботиться о нем, ухаживать, ждать дома вечерами и встречать ароматной выпечкой, которую он так любит. Если не кривить душой, то стоит признать, что Майя не самая плохая жена. Она любит его, заботится, но ее любовь спокойная, похвалы молчаливые. Он знает, что жена ценит его, но она не понимает, как ему необходимо одобрение. На дифирамбы он не претендует — на них Майя просто не способна, но хоть немного похвалить его можно, он это вполне заслужил. Сначала Сергей разрывался между женой и любовницей. Ему очень хотелось собрать лучшие качества обеих и соединить их в одной женщине, которая стала бы для него идеальной. Позаимствовать кокетство Альмиры, ее умение слушать и восторгаться; пригодится хозяйственность и нацеленность на семью. У Майи взять утонченность, рассудительность, выдержку, ее житейскую мудрость, обаяние, интересность, а также целеустремленность, красоту, ум… Сколько же достоинств у его жены! Не была бы она такой фанаткой работы и больше внимания уделяла бы ему, то ни на какую Альмиру он даже и не взглянул бы. Ситуация осложнялась тем, что Майя слишком успешная — рядом с ней ему, заурядному инженеру, было очень неуютно. С одной стороны, Сергей гордился своей знаменитой женой, а с другой — проклинал ее успехи и молился, чтобы ее выгнали с работы.
И все же он выбрал Альмиру. Не важно, что потом наскучат ее восторги и станет раздражать элементарная глупость, главное, что сейчас он наслаждается клубничным сиропом ее лести. Как долго продлится это блаженство — неделю, месяц, год, а может, уже завтра все надоест, — Сергей думать не хотел. В настоящее время ему хорошо, и этого было достаточно. Жизнь одна, и надо прожить ее счастливо, не оглядываясь, что будет завтра, потому что до него можно и не дожить.
Альмире Гадушкиной долго не везло в любви. И не только в ней. Полоса неудач началась еще до ее рождения: отец не повелся на уловку матери — вместо того чтобы предложить руку и сердце беременной подруге, навсегда скрылся с горизонта. Завидным женихом он отнюдь не был — незамужняя Нина, перешагнувшая тридцатилетний рубеж, видела в своем поклоннике последний шанс. Родившуюся дочку она назвала бурятским именем, надеясь, что отец все же объявится и, растрогавшись вниманием к собственной национальности, захочет создать с ними семью. Но бурят так и не объявился. Альмира уродилась в отца, походила на него как внешне — низкорослая, коренастая, с круглым, словно блин, лицом, — так и характером — практичная, самовлюбленная, ленивая, но ради собственной выгоды готовая на все.