О гибели Сонаты она знала и ничуть не удивилась приходу оперативного работника. На вопросы Майя отвечала четко и с готовностью, чем расположила к себе и без того симпатизировавшего ей Анатолия.
— Любавина покинула ресторан в половине второго, что для новогодней вечеринки рановато. Ее кто-то ждал?
— Не знаю, — пожала плечами ведущая. — Об этом Соната ничего не сказала. Попрощалась со всеми и упорхнула. Мы все уже были изрядно навеселе, поэтому с расспросами никто не приставал.
— Может, перед уходом ей кто-нибудь позвонил?
— Да, звонили, и неоднократно. — Майя ненадолго задумалась. — Только не уверена, что звонок был связан со встречей. В ту ночь телефоны не умолкали: все друг друга поздравляли.
— Пожалуй, вы правы. Тем не менее придется проверять всех звонивших. Кто ее мог ждать в ту ночь? Ваша подруга рассказывала о своей личной жизни? У нее был близкий друг или жених, любовник?
— Нет, мы эту тему не обсуждали, — покачала головой Майя.
О Любавиной Майя знала многое и в то же время почти ничего. Они с Сонатой учились вместе в университете, по окончании которого их пути разошлись, и сокурсницы надолго потеряли друг дружку из вида. Встретились они недавно — полтора месяца назад, — и совершенно случайно.
— Общих знакомых у нас не было. Вернее, они были, но это студенческие связи, которые остались в прошлом. С моими друзьями — Агарковым, Кравцовой и Царенковым — Соната познакомилась в «Доминике». Она оставалась на Новый год одна, и я пригласила ее в свою компанию.
— Почему Любавиной не с кем было встречать Новый год? Родственники в Прибалтике, своей семьи нет — она в разводе, но должны же быть друзья, подруги, приятели.
— У друзей свои семьи, и они, наверное, давно запланировали, как и где встречать праздник, — предположила Майя. — А Соната заранее не побеспокоилась и ни с кем не договорилась. Если бы я ее не позвала в ресторан, она сидела бы дома перед телевизором с ананасами и бокалом шампанского и считала бы, что праздник удался.
— А почему вы сами пришли в «Доминику» без мужа? — задал Шубин нескромный вопрос и ничуть не смутился — это Носов до сих пор стесняется, когда приходится затрагивать личные темы, а он за долгие годы службы привык.
Снегирева взглянула на оперативника тяжелым взглядом и с грустью в голосе произнесла:
— Семейные неурядицы. У нас с мужем размолвка, и Новый год встретить вместе не получилось.
«Вот как бывает, — думал Анатолий, возвращаясь в отделение, — у звезд тоже, оказывается, не все гладко в семье. Даже у такой эффектной и очаровательной женщины, как Снегирева, дома нелады. Это кем надо быть, чтобы не дорожить такой женой, как Майя? Наверное, она замужем за каким-нибудь банкиром или крутым бизнесменом, который осыпает ее деньгами и считает, что может вести себя как угодно». Шубину очень нравились передачи Снегиревой, и главной причиной этой симпатии был голос ведущей. Теперь же, когда ему довелось воочию увидеть Снегиреву, Анатолий почти в нее влюбился.
Майя
Майя остановилась перед дверью собственной квартиры. Не торопясь достала из сумки ключи и медленно открыла замок. У нее было два противоположных желания: скорее оказаться дома и подольше там не появляться. Домой хотелось в силу жуткой усталости — с утра как белка в колесе. Добраться бы до постели и спать до беспамятства. Причиной, по которой ноги не несли в дом, был Сергей. Она осторожно отворила дверь и бесшумно вошла в темноту прихожей. Крохотная надежда себя не оправдала: муж был дома, и он не спал. Уже через полминуты он материализовался в дверном проеме и принял позу директора школы, встречающего на крылечке опаздывающих учеников.
Майя протянула пластиковый пакет с хлебом, который был куплен по дороге в единственном работающем допоздна ларьке и по мягкости оправдывал свое название — «кирпичик».
— Спасибо, я уже поел без хлеба, — недовольно пробурчал Сергей и вернулся в комнату. Пакет так и остался у Майи в руках. В этот раз обошлось без морализаторства.
Она устало опустилась на банкетку и принялась снимать сапоги.
— Ну и черт с тобой! — разозлилась Майя.
Обычно, возвращаясь поздно, она чувствовала себя виноватой. Замужней женщине не пристало целыми днями пропадать на работе. Хоть ее семеро по лавкам не ждали, все равно домой можно было бы приходить раньше полуночи — здесь Сергей прав. Он скандалил, обижался, молчал, хлопал дверью — перебрал все способы продемонстрировать свое недовольство. Хуже всего были его немые упреки. Иной раз не выйдет в прихожую встречать, лишь когда Майя зайдет в спальню, с великим одолжением бросит на нее недовольный взгляд, оторвав его от экрана телевизора.