— Вот счастье привалило! Не хватало еще расследовать убийство «свободы слова», — сокрушался Атаманов.
После повторной экспертизы выяснилось, что Снегиреву все-таки убили или имело место самоубийство, но причиной смерти никак не являлся предполагаемый ранее сердечный приступ. На это указывал обнаруженный в ее организме яд. Отрава была специфической: она вызывала летальный исход на шестой день проникновения в организм. До этого жертва могла чувствовать лишь легкое головокружение и слабость.
— Миша! Зайди, пожалуйста, — сказал Андрей в трубку телефона, после чего спустя минуту на пороге его кабинета материализовался лейтенант Костров.
— Вот, — сунул ему Атаманов дохлую картонную папку. — Займешься делом Снегиревой, будь оно неладно.
Сергей Снегирев имел помятый вид: пиджак, рубашка, джинсы — вся одежда на нем была в складках, сам он оброс щетиной и выглядел очень усталым. В другой раз Шубин подумал бы, что перед ним человек, раздавленный горем, которого выбила из колеи потеря горячо любимой супруги. Но Анатолий хорошо помнил встречу с Майей и знал о разладе в семье Снегиревых. Шубин специально пришел на допрос послушать, как вдовец ответит на вопросы Кострова. Анатолию также стало любопытно взглянуть на человека, за которым была замужем очаровавшая его радиоведущая. К Снегиреву он испытывал что-то вроде ревности, и он ему не нравился уже только тем, что осмеливался огорчать такую удивительную женщину, как Майя.
— Как вы думаете, кто мог свести счеты с вашей женой? У нее были враги?
Сергей пожал плечами, затем глубоко вздохнул и помотал головой.
— Нет. Не было у нее врагов. На самом деле, я не знаю.
— Как это не знаете?
— Ну… Мы с ней ее работу не обсуждали. А насчет врагов… Может, и было что. В нашей стране журналистов не жалуют, скажет кто лишнее, ему сразу пулю в лоб.
«Ишь как заговорил, шельмец! Хочет навязать свою версию: убийство из-за профессиональной деятельности. Видать, неспроста ты, парень, стараешься. Рыльце-то небось в пушку», — сделал вывод Шубин. Сергей ему не нравился все больше.
— Вашу жену отравили, — заметил Костров. — Судя по всему, яд она выпила в новогоднюю ночь. Вы сами где встречали Новый год?
— Дома.
— Жена в ресторане, а вы дома, — усмехнулся Миша. — Вы поссорились?
— Нет, что вы. Просто я не люблю шумных компаний, а Майя — человек публичный, ей нужно выходить в свет, веселиться, общаться с людьми. Я не возражал против ее образа жизни — хочет в ресторан, пусть идет. А мне уютнее дома перед телевизором. Поднял стопочку под куранты, часок телевизор посмотрел, и спать.
— То есть ночь с тридцать первого декабря на первое января вы провели дома?
— Да, дома.
— А Майя? Когда она вернулась из ресторана?
— Где-то около семи утра. Она приняла душ и пошла спать.
— О чем вы с ней говорили? Что она рассказывала? Может быть, что-нибудь произошло на вечеринке?
— Я даже не знаю… Майя потом уехала, и я ее больше не видел.
— Вы имеете в виду ее поездку в Москву?
— Да. — закивал головой Сергей.
— Что она говорила по возвращении?
— Ничего. — Сергей пожал плечами. — Ничего особенного.
— А все же?
— Ну… Не помню я. Так, обычные разговоры.
— Понятно. Майя умерла в субботу шестого числа, вы же обнаружили ее лишь на следующий день. Где вы провели ночь с субботы на воскресенье?
— У друга. Давно не виделись, выпили. Я на машине был, и пришлось остаться у него, чтобы пьяным не садиться за руль.
— И это правильно, — согласился с ним Костров, записывая координаты друга.
— Врет ведь, гад, — прокомментировал Шубин, когда Снегирев исчез за дверью.
— Возможно, — не стал возражать Миша. — Думаешь, это он жену того?
— Не исключено. У Снегиревых в отношениях образовалась трещина, и все зависит от ее глубины. Просто так супруги Новый год по отдельности не встречают. Значит, конфликт между ними был серьезный. Надо бы разобраться, в чем его причина, хотя я почти уверен, что всему виной другая женщина. У Снегирева должна быть любовница.
Альмира не верила своей удаче и боялась ее сглазить. Снегирев, похоже, крепко попался в ее сети. Они почти каждый вечер проводили вместе. С Сергеем она побывала во множестве увеселительных заведений, получила ворох подарков и услышала прорву комплиментов. Такого яркого романа у нее не случалось никогда, и если бы ей кто-нибудь раньше сказал, что такое вообще бывает, не поверила бы, потому что считала, что это возможно только в кино или во сне. Ее Сережик (Альмира считала Снегирева своим) не совсем тот, который ей грезился в розовых мечтах. То есть совсем не тот, но он был лучше всех своих предшественников и уж гораздо лучше, чем пустота. Мама порядком надоела своими жизненными установками, но во многом она оказывалась права, особенно в том, что время принцев прошло и ждать их бессмысленно, надо не упустить то, что идет в руки. Сама Альмира не надеялась, что ей подвернется хоть кто-нибудь, поэтому Сергея сочла за подарок судьбы и вцепилась в него хваткой бультерьера. Будучи неплохим игроком на струнках мужских душ, она быстро определила типаж Сергея и знала, как с ним следует обращаться. Он не терпел грубости, сам был нежен и жаждал ответной любви: слепой и бескомпромиссной, чтобы любили его одного, и не за что-нибудь, а просто так, невзирая ни на что. Альмира сразу ухватила быка за рога: она литрами выливала на него самые сладкие слова, когда обращалась, обязательно добавляла к его имени какое-нибудь милое прозвище типа «зайчик, котик, лапочка» и не забывала демонстрировать свои достоинства, которые, как она поняла из рассказа Сергея, отсутствуют у его жены. К приходу Сергея ее комнатенка была прибрана, кухня вычищена до блеска, холодильник ломился от разносолов — в готовке подсобляла Нина Яковлевна, страстно желающая пристроить дочку замуж. Альмира наносила макияж, делала маникюр и наряжалась в элегантный красный халатик (Сергей обмолвился, что любит этот цвет, а Майка, вопреки его желанию, облачается в желто-зеленую гамму). Она старательно воплощала его мечту: он — остроумный, сильный, надежный, восхитительный мужчина, она — тихая домашняя женщина, для которой он — свет в окошке, и все ее интересы сосредоточены исключительно на нем.