Альмира поняла, что переиграла, но идти на попятную было поздно. Кто убил жену Сергея, ее не интересовало, важно, что на пути к заветному венцу больше никто не стоял. Возможно, именно Сергей сподобился — так и что же? С такой гиеной жить — не каждый выдержит, вот и закончилось терпение у мужика.
— Я не то хотела сказать, котик… — попыталась она загладить неудачные слова, но Сергей ее не слушал. Тогда Альмира решила перевести беседу на другую тему и заговорила о свадьбе, чем окончательно вывела Сергея из себя.
— Как ты можешь сейчас об этом думать?! Я жену потерял, и мне очень тяжело. Или ты считаешь, что я бездушная чурка, которой чужды страдания?!
Альмира впала в отчаяние: она сразу поняла, что для Сергея смерть супруги — не более чем повод откреститься от собственных обещаний. Самое главное, он не желал строить планы на будущее. Его траур может длиться неопределенно долго, столько, сколько ему самому будет удобно.
Сначала Альмира дипломатично молчала и о браке даже не заикалась, но чем дальше, тем больше такое положение начинало злить. Однажды она не выдержала и закатила грандиозный скандал. Сгоряча наговорила много лишнего, ей было так обидно, что она не контролировала себя, сыпала оскорблениями, многие из которых были вполне справедливыми.
— Ты из себя ничего не представляешь: низкорослый, эгоистичный неудачник! У тебя все мелкое: и рост, и характер, и душонка, и, и, и… Только комплексы огромные! Я тебя никогда не любила, тебя вообще не за что любить! Только такая дура, как твоя Майка, могла в тебе что-то найти. А ты — последняя скотина! Ты ее предал и предашь всех остальных, которые у тебя будут, если будут, конечно. Счастья тебе не видать никогда — козлы вроде тебя счастливыми не бывают, потому что идут к нему, круша все вокруг, не задумываясь о том, что причиняют боль другим.
Альмира обвиняла его во всех грехах и чувствовала, как самой становится легче: после долгого вынужденного притворства и игры в по уши влюбленную дуру было невероятно приятно снова стать собой. Сейчас она говорила все, что думала; пусть грубо, некрасиво, язвительно, но это звучали ее слова, самые правдивые, те, которые давно накипели в душе.
Они разругались в дым. Несмотря на ушат грязи, который выплеснула на него бывшая пассия, Сергей остался доволен: он давно ждал развязки, а теперь можно было с чистой совестью поставить на их отношениях крест. Главное, получалось, что он не виноват: это дама его прогнала, а он достойно вынес все нападки и удалился с честью и гордо поднятой головой.
Вскоре Альмира очень пожалела о своем выпаде. Нужно было потерпеть и дожать Сергея до брака — никуда бы не делся, он слабовольный, таких измором берут, но поезд ушел. Не зря мама называла ее дурындой. Альмира все-таки попыталась приблизиться к Сергею, нежно попросила прощения, но толку не вышло: тот посмотрел на нее с видом оскорбленного самолюбия и отвернулся.
— А ты щучка, притворная, хищная щучка. И ты меня никогда не любила — я хорошо запомнил твои слова! — бросил он на прощание.
Альмира ходила угрюмая, часто раздражалась по мелочам и плакала. Дома наседала мама с нравоучениями и упреками: «Это же надо быть такой клушей — жениха упустить! Ты хоть понимаешь, что это был твой шанс, возможно, единственный!» Нина Яковлевна расстроилась не меньше дочери: она уже мысленно выдала ее замуж и отправила жить в дом Снегирева. Туда же наведывалась по воскресеньям с пирогами и контрольными проверками. А тут такой подвох — все планы полетели в тартарары.
Однажды Альмира проснулась и поняла: какая же все-таки Сергей сволочь! Она сердилась на него безмерно. Обида, ненависть, злость — все это переполняло ее и грозилось выплеснуться наружу, чтобы накрыть испепеляющей лавиной предмет неприязни.
Видеть Сергея она не могла. Всякий раз, когда они случайно встречались в широком вестибюле «Никса» или в общем коридоре, Альмиру трясло. Сергей смотрел на недавнюю возлюбленную, словно той и вовсе не было, демонстративно отворачивался и спешил исчезнуть.
Альмире казалось, что все вокруг обсуждают их неудачный роман и смеются над ней. От этого становилось еще противней, и ненависть к Сергею возрастала, минуя всякие пределы. Она очень хотела сделать недавнему пылкому поклоннику что-нибудь такое, от чего тому небо показалось бы с овчинку. Но, к ее огромному разочарованию, ничем навредить Сергею она не могла, разве что устроить мелкую пакость, но мелкая Альмиру в качестве возмездия никак не устраивала. Осознание собственного бессилия угнетало, и черная злоба бурлила все сильнее, возбуждая мыслительный процесс. Результатом напряженного обдумывания стал план мести — жестокий и коварный.