— Откуда знаешь, твое, что ли?
— Нет, — поспешила отбояриться Ира. — Просто надпись там сбоку: «Nesamonnis», видишь?
— И что? — Нина Яковлевна равнодушно посмотрела на латиницу.
— Так называется один из сильнейших ядов, — Ирина сказала это с таким серьезным лицом, что Нине Яковлевне стало не по себе — только что она стояла на краю смерти.
— Сильнейший яд, говоришь? — задумчиво произнесла Гадушкина, оправившись от шока. — Отлично! Как раз то, что мне нужно. Тараканы дома завелись. Чем только ни травила — ни одна зараза не берет. Может, эта ерундовина избавит от напасти.
Альмира воспряла духом: воображение рисовало ей ласкающую душу картину мести. Снегирев часто жаловался на милиционеров, которые не дают ему покоя допросами и обысками. Гадушкина точно знала, что на рабочем месте Сергея обыск не учиняли, иначе бы об этом знали в его отделе. Она правильно рассудила, что рано или поздно это должно случиться, раз уж за него так крепко взялись. Улучив момент, когда в комнате Снегирева отмечали чей-то день рождения и по этому поводу все уже основательно набрались, Альмира пробралась к столу Сергея и незаметно сунула в захламленный ящик пузырек, предварительно завернув его в бумагу, чтобы он не бросался в глаза.
Уныло и безрадостно стало в доме Яцкевичей. Камил больше не задерживался после работы и не уезжал в частые «командировки», выходные он проводил дома, лежа на диване, безразлично уставившись в телевизор. Он вообще стал равнодушен ко всему: ничего его больше не интересовало. С гибелью Сонаты мир опустел и стал тоскливо-серым. Все идеи и мечты, на которые она его вдохновила, без нее потеряли всякий смысл и казались ненужными.
Ирине тоже было не по себе. Казалось бы, сбылось то, к чему она так стремилась: муж остепенился и сменил разгульный образ жизни на домашний. Но он стал другим: поникшим и вялым, без прежней искорки в лукавых зеленых глазах. Камил все время молчал, и дни его походили одни на другой. Ирина пыталась расшевелить мужа, она думала затеять ремонт, чтобы отвлечь его от печали, но ничего не вышло: Камил проигнорировал ее идею. Поехать в отпуск он тоже отказался: как с женой, так и без нее. У нее самой на душе было пасмурно, и не только из-за тяжелой домашней обстановки.
Когда Камил объявил ей, что под Новый год ему выпала командировка. Ирина не поверила: на этот раз муж решил не напрягать мозги и выдал ей совсем уж примитивное вранье. Но, как потом оказалось, он сказал правду. К такому выводу Ира пришла, услышав его телефонный разговор. Камил окончательно обнаглел и ворковал со своей пассией почти открыто. Его мадам не очень огорчилась, узнав, что новогодний праздник они проведут порознь. У нее были свои планы, о чем она и сообщила Камилу. «„Доминика“ — замечательный ресторанчик для новогодней вечеринки. Надеюсь, тебе будет там хорошо», — промурлыкал он в телефонную трубку.
Решение убить соперницу пришло не сразу. Каждый раз, при виде довольного лица мужа, вернувшегося со свидания, в Ирине закипала злоба на него и на всех его лахудр, которые крадут ее семейное счастье. Майя — а Ирина не сомневалась в том, что именно с ней, а не с Сонатой встречался Камил, — оказалась последней каплей, переполнившей чашу терпения.
Способ убийства долго выбирать не пришлось: Ирине показалось, что проще всего ее отравить. У нее была подруга-фармацевт, которая любила экспериментировать с различными препаратами. Однажды она получила сильнодействующий яд, о котором прочла в одном иностранном журнале.
— Крупицы этого вещества достаточно, чтобы отправить человека на тот свет. Только смерть наступает не сразу, а на шестые сутки, — сообщила Мария. Хвастаясь перед подругой своим достижением, она поставила на стол колбу с белым порошком. Ира равнодушно взглянула на содержимое склянки и ничего не сказала. — Оно называется «Nesamonnis». Почему — не знаю. Так решил бельгийский химик, который его изобрел.
— А тебе зачем эта отрава? — спросила Ирина.
— Для диссертации. У меня тема про яды.
Ира посмотрела на подругу с уважением: они с Марией ровесницы, но если она всю жизнь просидела дома на шее мужа, то Маша, напротив, работала и ни от кого не зависела. Еще и диссертацию защищать собралась.
Вспомнив недавний разговор за чаем, она отправилась в гости к Марии. Они дружили довольно давно, и Ирине позволялось вести себя в доме подруги по-хозяйски. Пока Маша хлопотала на кухне, Ирина открыла ящик с химикатами и отсыпала порошка из банки, на которой была наклеена бирка с причудливой надписью «Nesamonnis».