Кларенс развернул кресло и посмотрел на нее.
— Но что это нам дает? Ведь ветер-то… он может дуть все время…
Перри опередил Маргарет:
— Мы получаем проекцию на основе скорости ветра и расстояния между точками заражения. Отсюда, в принципе, можно экстраполировать путь вектора-переносчика и, наверно, даже определить диапазон для потенциальных точек выброса. Объединив эти данные с носителями из других участков заражения, вы, возможно, сумеете сократить область поиска для точки выброса. Думаю, полковник Огден был прав: это, скорее всего, спутник. Синоптический анализ поможет нам в его поисках.
Монтойя улыбнулась и одобрительно кивнула в сторону Перри. Тот опустил глаза.
— Сказывается колледж? — покачал головой Дью.
Перри кивал.
— Колледж.
— Доуси, — спросила Маргарет, — а мы можем то, о чем ты говорил, сделать прямо здесь, на месте?
Перри покачал головой:
— Вряд ли. Потребуется намного больше вычислительных ресурсов. Да, у вас есть данные о направлениях ветра за предыдущие периоды, но нужно экстраполировать их на основе расстояния между пунктами заражения, температурой воздуха, влажностью… и, вероятно, еще целой кучи другого дерьма, неизвестного даже мне пока.
— Давайте отдадим информацию Мюррею, — предложил Кларенс. — Вот пусть поставит задачу перед своими хвалеными спецами.
— Да он-то поставит, — сказал Филлипс. — Он сразу задействует Национальную метеорологическую службу, климатологов и еще бог знает кого. Ты даже и свистнуть не успеешь.
Отто повернулся к Перри.
— Боюсь, я был не прав по поводу тупого спортсмена, — сказал он. — Ты чертовски смышленый парень.
— Да нет, насчет стереотипа ты в целом прав, — ответил Перри, не отрывая взгляда от монитора. — Но только к футболу это не относится. Это сложная игра, и там, кстати, очень полезно иногда включать мозги.
Повернувшись, он улыбнулся Кларенсу.
— Тупые спортсмены играют в баскетбол.
Потом снова уставился в монитор.
Отто покачал головой, и Маргарет рассмеялась.
Челси Джуэлл просыпалась медленно. Очень сильно болела голова. Рядом так не хватало мамочки.
Нет, неправильно. Она должна остерегаться маму. Та может наказать. Челси хотела, чтобы пришел папа. С ним у нее все в порядке.
Но и это тоже неправильно. Она хотела… защитить папу.
Ей нужно защитить то, что сейчас у папы внутри.
ТЫ ВСЕ ЕЩЕ СПИШЬ?
Девочка осмотрела комнату. Откуда взялся этот голос? Рядом никого нет.
ТЫ ПРОСНУЛАСЬ?
— Да, — ответила Челси. — А где ты?
Я ОЧЕНЬ ДАЛЕКО.
— О, — сказал она. — А почему же я тогда тебя слышу?
ПОТОМУ ЧТО ОСОБЕННАЯ. ТОЛЬКО ТЫ ОДНА МОЖЕШЬ МЕНЯ СЛЫШАТЬ.
— А мама с папой не могут?
ПОКА НЕТ.
— Мой папа заболел, — сказала Челси. — И я тоже. Сейчас мне получше, но раскалывается голова, и язык ворочается еле-еле. Я очень боюсь за маму. Мне кажется, она может меня наказать.
ТЕБЕ НЕ СЛЕДУЕТ БОЯТЬСЯ МАМЫ.
— Ты уверен?
ДА.
Девочка почувствовала, что страх перед матерью исчез, как будто его ветром сдуло.
ТВОЙ ПАПА НЕ БОЛЕН. ОН ОЧЕНЬ ВАЖЕН ДЛЯ НАС.
Перед глазами у Челси мелькнули видения в виде странных треугольников. Какие-то образы, напоминавшие ее игрушки: сначала кубик, потом фигурка в виде пирамиды, — только черная и… живая — на тонких ножках. Это было красиво и необыкновенно. Мама часто называла ее необыкновенным ребенком…
— У папы внутри очень симпатичные куколки, — сказала вдруг Челси. — Поэтому он так важен?
ПРАВИЛЬНО. У ПАПЫ ВНУТРИ ЕСТЬ КУКОЛКИ.
Мама называла дочь необыкновенной и всегда защищала ее.
А теперь Челси защитит папу. И его куколок.
Двери шкафа открылись, внутри стало очень светло.
— Милая, — громко сказала мама, — какого черта ты здесь делаешь?
Челси заморгала, успев отвыкнуть от света. Она ждала страха, но страшно не было. Голос ведь сказал, что бояться не нужно, и она не испугалась.
— Спала, — ответила девочка.
— Но почему в шкафу?!
Челси пожала плечами.
— Не знаю.
— Именно так говорил обычно твой папаша. Подумать только, где я только не находила его, даже за диваном, на полу. Вы что, решили оба поиздеваться надо мной?
Дочь покачала головой.
— Ну, на что это похоже? — продолжала мама. — Вы оба где-нибудь прячетесь, укладываетесь спать бог знает где. Вам что, постели мало?! Хватит валять дурака. Как ты себя чувствуешь?