- А ты чё? И чего за карантин?
- Я вообше не ебу что происходит. Да и поебать мне на эти их правила. Меня не сломить этими карцерами и бетоном! Да я если захочу, я как в нехуй! Уйду отсюда, и досвидос!
- Так и не разобрался?
- А вот спросишь завтра сам! Мне вообще сказали, типа элитное подразделение, важные задачи…
- Знаешь, какие? – сказал шёпотом Саня и наклонился вперёд. – У них тут ядерные полигоны. Шахты, ракеты дальней дальности, ебобо.
- Кого?
- А этих, что там за океаном на нас пиздят. Они не понимают, что мы раз как ёбнем, так нахуй их всех, с их томагавками, хуявками и прочей отсосиной.
После второй дышаться стало легче. От алкоголя на голодный желудок в животе ещё сильнее забурлил ураган. Вася подошёл к холодильнику и достал оттуда остатки своего ужина – пластиковую крынку с квашеной капустой. За окном завывала метель, и непроглядная чёрная бездна тундровой пустыни глядела своим бездонным зрачком на двух обрюзгших собутыльников, склонившихся над грязным столом с прозрачной стеклотарой.
- Я вот всегда на севере мечтал побывать, - сказал Санёк и руками подцепил капусту. – Это же… Наше всё, понимаешь! Бескрайние просторы! От Волги и до Енисея!
- Дальше…
- Вот именно, и дальше! А после Енисея – ещё половина России! Несправедливо это! Весь восток обидели. И тут, бац: Вызывают! Куда – неизвестно. Езжай, говорят, боевая задача, на месте всё объяснят. А я что? Родина сказала – надо, солдат ответил – есть!
- Добро, добро, - порадовался Вася и разлил по второй. – Я вот смотрю за окно – сколько полей! Видишь? Всё нетоптанные человеком просторы! Всё девственное, чистое, тракторами да полигонами всякими не ёбанное. Это как баба, понимаешь? Ты вот ходишь у нас по этим разъебаным дорогам, складам, и всё это такое засратое, и столько в них мужиков побывало… А тут чистая, девственная матушка Россия!
- Знаешь, я вот честно скажу… - прокашлялся Санёк после второй. – Я вот как вышел, как дыхнул этого воздуха, и у меня прям хуй встал! Давно у меня не стоял так, как здесь. Так что ты вот так это верно подметил! Как будто бабу новую нашёл.
Когда квашенная капуста подошла к концу, равно как и первая выпитая бутылка водки, сразу была вскрыта вторая, а на закуску пошёл чей-то чёрствый батон колбасы и банка огурцов из холодильника.
- Я вот как скажу! – рявкнул Саня. – Вот эти все пидоры, которые там…
- Где? – не понял забывающийся Вася.
- Да везде! Все они пидорасы, понимаешь! Пороха не нюхали, они бублики немецкие под шарманку не грызли, землю на дне реки не жрали, а на это всё залупаются, - кинул небрежно Саня рукой в сторону окна, где всё так же непроглядно что-то недовольно ухало. – Они только в интернете пиздеть могут. А я… Я потомственный, понимаешь?! У меня дед в окопах на Дунае, и пиздец! Ясно тебе? А они всяких там рябчиков с роллами, а всё им мало, сукам! Им кого-то ещё, нового подавай. Старый не нужен! Им надо под чужих прогнуться, вот поэтому они и пидорасы!
- А ты сам где?
- А я на Донбассе, с пятнадцатого! Я пули слышал где-то там! Я сам стрелял! У меня пулемёт и грузовик с патронами! Ранения, боевые, вишь? – сказал Саня и поднёс к лицу нового товарища стёртый ошмёток малиновой мазоли на указательном пальце правой руки. - Нам командир: «Сегодня чтоб всё это списали!» Ну, мы по деревьям! Всю рощу вокруг перекосили. А там этот камыш ебаный, и пиздец! А я два дня стрелял, и видишь? Я этими пальцами два пулемёта к ебеням, до мозолей, до крови! Их всё равно дохуя!
- Так им, пидорасам, - согласно махнул Вася, опрокидывая очередную рюмку, счёт которых он уж давно перестал вести. – Пусть заживо горят! Я вот в горячих точках, в Чечне! Там же ссыкуны… Это щас: «Горцы, горцы…». Дырка в жопе! Понял? Вот, видишь?! – показал Вася собутыльнику свой пухлый, расплывшийся кулак. – Только так разъёбывал.
- Пральна! – гоготнул Санёк. – Жаль, что там не было никого. Я бы этим укропам тоже что-то куда-то натянул. Я бы, может, командиром будь, то нахуй весь Донбас на зачистку! А мы всё по Азову зенитками. Потому что списать всё надо. Там типа война, потому что…