- Дети, ах дети! Ступайте домой! Погуляйте сегодня. Мне нехорошо, голова раскалывается, я посижу немножко.
- Совсем-совсем домой можно? И с остальных уроков тоже? – удивился лентяй Братченко. – Ура!
- Урааа! – подхватил класс. Похватав рюкзаки и портфели, дети вывалились наружу, пронеслись мимо недоумевающей технички и заскакали по золотой улице, радостно перекрикиваясь. Толстая Колышкина предложила зайти в «Аркадию» заказать пиццу, но по дороге ребята начали отставать – у одних не нашлось денег, у других объявились срочные дела в городе. Костя тоже не пошел с классом – он не любил бистро. У железнодорожного переезда он незаметно отошел от ребят и спустился к морю, поглядеть на лебедей и чаек.
Птиц прилетело мало – не то, что в морозный год, когда волны кишели живностью. Но хлеб пернатой компании по-прежнему нравился. И блинчики по воде наконец-то начали получаться, и красивые ракушки прятались в грудах гальки. Вскоре Костя проголодался и промочил ноги, прыгая вдоль прибоя. Мамы дома пока что нет, но обед в холодильнике и интернет свободен!
На автобусной остановке толпился народ. Без особого удивления Костя увидел Бокову – она тоже жила на Челноках, через три дома, и не любила шумных компаний. Желтый автобус не торопился забрать пассажиров, водитель стоял у полуоткрытой дверцы и со вкусом курил, выпускал колечки белого дыма. На скамейке под навесом неподвижной кучей тряпья спал бомж, по бурому от уличного загара лицу ползали мухи. А на Танином рюкзаке сидела белая бабочка.
- В беседке будешь сегодня? – Костя спросил первое, что пришло в голову.
- Конечно, - близоруко прищурилась Таня. – А как ты думаешь, не глупо ли жить в одном дворе, а общаться через планшет?
- Ну... э…
- Показать тебе, где мальчишки в воскресенье змею поймали? Вот такущую, - Таня усердно развела руки.
Костя кивнул.
Часть 3. Таня
Пританцовывая в такт музыке из наушников, Таня спешила домой. День прошел замечательно – они с Костей посмотрели на дырку в земле, в которой бесспорно жил полоз, перегладили во дворе всех котят, а красивого серого дважды, нашли в закоулке у старого клуба лозу с крупным фиолетовым виноградом и немедля полакомились, заедая ягоды грецкими орехами с дерева. Таня как всегда испачкала пальцы и долго веселилась, представляя, как будет ворчать мама. «Ты же девочка, ты должна следить за собой!».
Может мама и девочка в свои сорок, ей важны красивые туфельки и духи, модные стрижки и тушь в изящном футляре. А она, Таня, уже простроила свой жизненный путь. Она хотела стать ветеринаром, только ветеринаром и никем кроме ветеринара. И умение правильно подобрать капли от блох уличным кошакам, мазать гноящиеся глаза антибиотиком, промывать перекисью драные морды, казалось ей куда более ценным, чем искусство выщипывания бровей или глажки блузок.
Дверь подъезда была открыта. Очень кстати, потому что ключ от домофона по ходу сорвался со связки и потерялся. Ещё один повод для маминого ворчания, и платить придется с карманных денег. Вот почему папа никогда не нудит и на битую чашку или порванные штаны говорит «пустяки, дело житейское»? Потому что папа живет в Берлине, поправила себя Таня и в гости к дочке приезжает раз в год. А мама работает в библиотеке и деньги на красивые туфельки собирает три месяца. Хорошо быть хорошей девочкой, помогать и начать зарабатывать поскорее… но не всегда получается даже посуду помыть вовремя.
В сорок восьмой квартире истошно выла собака. Там жила вертлявая такса Фрося, которую поочередно выгуливали вредная бабка, которой не нравились дети, ездящие по перилам, и добрый дедушка. Такса была милая, при встрече крутила хвостом, норовила ткнуться в ладони холодным носом и облизать пальцы. Когда хозяева уходили, она порой устраивала концерты. Вот и сейчас похоже дом пустовал. «Тише, тише, хорошая псинка» пробормотала Таня и побежала дальше, на пятый этаж.
Мама, конечно же, ещё не вернулась. В холодильнике ждали большие, неровно слепленные котлеты, холодная картошка и соленые огурцы. Тане хотелось сока и шоколадку, но пришлось довольствоваться тем, что есть. Шоколадку купим двадцатого, когда пришлют алименты. Тарелку в раковину, блузку на вешалку. Что дальше?
Щелкнув плеером, Таня выбрала «Щелкунчика» - узнали бы в классе, что она слушает, засмеяли бы. Комикс почти готов, Таня дорисовала последнюю сценку – веселых котят, резвящихся в осенних листьях. Потом немного полистала Хэрриота, главу, где лечат бычка Монти, потом просто полежала, болтая ногами. Её тянуло зайти в беседку класса – вдруг Костя захочет поговорить? Но неловкость одолевала – она выше всех в классе, и прыщи на носу, и половина девчонок красивее её. С чего бы Косте?... А вот и узнаем!
Планшет у Тани уже год оставался предметом зависти одноклассников. В позапрошлый приезд папа привез его из Германии – красивый, новенький, с большим экраном, на котором даже фильмы смотреть удобно. Сейчас он уже не такой новенький, углы обшарпаны, экран в царапинах. Но работает безотказно.
Таня провела пальцем замысловатую линию по экрану – графический пароль нравился ей больше, чем кодовое слово, которое умный человек может и подобрать. Вконтакт, три лайка к фоткам, одно сообщение от Яны, пять от Аватарии. А вот и беседка!
Яна:
твоя бабушка катается на гироскутере?
Андрей:
дура ты – мне до набережной от бабушки ближе, у неё и оставил.
Яна:
сам дурак, пошел ты знаешь куда?
Дорош:
хватит ругаться. Что по истории задано?
Костя:
истории завтра не будет – училка в Симфер поехала за методичкой.
Андрей:
баба-джан – ты у нас главный диджей, скинь песню в лс
Роман:
карусель карусель эта радасть для нас, прокатись на нашей карусееели
Костя:
дебилы, хватит тупить!
Дорош:
костя ты лох
Яна:
хватит всем замечания делать!
Таня:
привет!
Роман:
привет училка!!!
Таня:
привет камчатка!
Костя:
привет танюш!
Дорош:
тилитилитесто
Костя:
а по щам?
Роман:
дорош заткнись
Таня:
скучища, пойду в Аватарию
Андрей:
ухты!!!!! тоське мяч подарили!
Дорош:
круть!
Костя:
какой мяч?
Андрей:
пестрый, яркий, говорит бабки дала на улице!
Яна:
бабки везука я на улице пятехатку нашла в мае купила скоч цветной и резиночки
Роман:
меня бы родоки прибили за такоэ
Костя:
что за бабка
Таня:
мне папа по скайпу звонит. пока!
Обычно папа звонил по воскресеньям утром, минут на пятнадцать – спрашивал, как учеба, как дела, что читается, просил показать комиксы, шутил и болтал. Вечер среды – необычное время. И лицо у отца встревоженное, сердитое.
- Гутн абенд, па!
- Таня, как ты себя чувствуешь?