Прошло четыре дня… Председатель вернулся из Санкт-Петербурга и положил перед Иваном Свидетельство о смерти с отметкой о захоронении.
- Спасибо, - сказал Таранов.
- Брось, - ответил Кондратьев. - На кладбище тебе, Иван, нельзя сейчас, засада там…
- Я знаю.
Иван открыл дверцу холодильника, вытащил бутылку водки.
- Давай помянем, Председатель. Выпили, помолчали.
- Что собираешься делать, Иван Сергеич? - спросил Кондратьев.
- Ты разговаривал с Лидером?
- Да.
- И что?
- Ты был прав. Он темнит, но я приватно потолковал с людьми. В день убийства Светланы Лидер в Питере отсутствовал… и Ирина тоже.
- Амазонка? - удивился Таранов.
- Она самая, - кивнул Кондратьев.
- Это невозможно, - сказал Иван. Кондратьев пожал плечами, налил водки.
- Что ты собираешься делать дальше, Иван Сергеич?
- А ты не догадываешься, Евгений Дмитрич?
- Догадываюсь.
Бывший контрразведчик и бывший диверсант выпили.
- Может, передумаешь? - спросил Кондратьев. Таранов усмехнулся. Кондратьев повертел в руках стопку, сказал: - Ну что ж, уговаривать не буду. Поступай, как знаешь. Тем более что Лидер уже давно сошел с резьбы.
- В каком смысле? - спросил Иван.
- Ты Федора помнишь?
- Конечно… почему он застрелился?
- Он не застрелился, Иван Сергеич. Его ликвидировал Лидер.
- Почему?
- Долго рассказывать… в двух словах если, то так: Лидер заподозрил его в измене. И принял решение о ликвидации.
- А ты? - прищурился Таранов. - Ты что же?
- Я? Я ничего не знал, но… как ты сказал давеча: а что это меняет? Ты только не подумай, что я пытаюсь оправдаться: того не знал, этого не знал… Я не оправдываюсь. На пару с Игорем Палычем мы эту кашу заварили. С самыми благими намерениями, кстати, но… не нами придумано: благими намерениями вымощена дорога в ад! Я не пытаюсь оправдаться, Иван Сергеич. Я не ищу сочувствия… какое, к черту, у тебя ко мне может быть сочувствие? Я даже не пытаюсь попросить у тебя прощения. Я в равной степени с Лидером несу ответственность за все, что произошло… за гибель Федора, за смерть Светланы…
- Ладно, - грубо оборвал Иван. - Не ной, полковник. Не пристало. Давай-ка выпьем…
Выпили. За окном шевелили листвой тополя, на клеенке кухонного стола стояла пуля… июньский вечер над Москвой был тих. Два очень усталых и немолодых уже мужика сидели в кухне запущенной двухкомнатной хрущобы. Горел закат в полнеба, и старенькие ходики с кукушкой отстукивали тик-так… тик-так…
- Спасибо, что Светлану похоронил, - сказал Таранов.
- Пустое, - ответил Кондратьев. - Чем еще могу тебе помочь?
- Не надо мне от тебя помощи, Председатель.
- Ну… ну тогда я пойду - полковник встал, протянул руку.
- Погоди, - сказал Иван. - Сядь. Кондратьев опустился на табуретку, Таранов спросил:
- Какие у тебя результаты по "Каравану", Председатель?
- Хреновые. Напортачили мы сильно.
- Ишь ты: хреновые, - Иван налил водки в стопки. Выпил, сморщился. - Поконкретней можешь?
- Зачем тебе это, Иван?
- Затем, что я привык дела доводить до конца.
- Я тоже, - отозвался Кондратьев. Таранов встал, налил воды из-под крана в чайник с синей потрескавшейся эмалью и поставил его на газ… водку закрыл пробкой и отодвинул в сторону.
- Рассказывай, Председатель, - сказал он. Свой рассказ полковник Кондратьев закончил час спустя. Давно догорел закат, на Москву опустилась ночь.
- Ну вот, - подвел итог полковник. - Теперь ты знаешь все или почти все. Генерала мы, конечно, из МВД вышвырнем. Кончилась его карьерка… А вот господина советника-координатора ты, Иван Сергеич, фактически спас. Теперь его ужучить нечем. Вот если бы мы пропустили тот груз на Запад… тогда - да. Тогда Гаврюшенко ушел бы не просто в отставку, а на этап. И господин советник вылетел бы из правительства с громким скандалом. Невзирая на его "вес".
- Спас, говоришь? - спросил Иван.
- Не обессудь, Иван, но, фактически, ты их спас. И что теперь делать - я просто не знаю.
Кондратьев сделал глоток остывшего чаю.
- Я знаю, - сказал Таранов.
- Иван Сергеич!
- Мне будет нужна вся информация на этого советника. В первую очередь - маршруты перемещения, номера автомобилей и так далее.
- Не дури, Иван, - сказал Кондратьев. - Я допускаю, что ты достанешь генерала. Но покушение на члена правительства! Это совершенно нереально. Он ездит на бронированной тачке в сопровождении охраны. Настоящей охраны, а не каких-то быков.
Таранов молчал. Кондратьев вытащил из кармана упаковку таблеток, вылущил одну и проглотил, запил чаем.
- Не дури, не дури, Иван, - продолжил полковник. - Лучше забудь об этом. Даже если у тебя получится… что представляется совершенно нереальным делом… но даже если у тебя все-таки что-то получится, то не станет ли "злодейски" убитый Стрельцов героем? Он ведь у нас один из главных "борцов с наркомафией". Соответственно, его смерть будет объявлена местью наркомафии… об этом ты подумал?
- Нет, - сказал Таранов.
- Ну вот! Физическое уничтожение Стрельцова - не эффективный ход. Тем более что не один он такой… В ельцинскую эпоху этих Стрельцовых развелось - тьма! Всех не перестреляешь.
- А я не про всех говорю. Я - про конкретного Илью Семеновича Стрельцова. Мне нужны его маршруты, распорядок дня, адреса.
- Забудь, - жестко ответил Кондратьев. Встал и, не прощаясь, ушел.