Хорошо, что в телах оказалось слишком мало жизни. А если бы она дотащила одного из них до дома? До подвала? Заставила бы выбить задвижку из крышки погреба?..
По вискам мазнуло холодком, я собрался, стянулся в твердый комок, выгоняя непрошеное касание, но оно уже само убралось. Вот и приветствие. Все-таки спала, только проснулась? Помяни черта, он и явится…
Она снова затаилась, словно пропала.
Я двинулся к дому, потом вспомнил про пакет с едой и вернулся к машине.
В доме было тепло. Луч фонаря вдруг стал ярким и длинным, уперся в дальнюю стену, рассеялся, осветив прихожую.
Туман хлынул вслед за мной сырой, холодной волной, протягиваясь мутными белесыми языками, я скорее захлопнул дверь. Мне хотелось сохранить в доме сухой прозрачный воздух. Здесь сразу стало легче, будто сбросил тяжелую ношу.
Где-то вдалеке загремела цепь, щелкнул выключатель, и далеко впереди, почти на другом конце дома, у главного входа, высветился дверной проем.
Задний корпус дома когда-то использовался для праздников. Три комнаты шли анфиладой – если можно назвать комнатами эти большие помещения. Та, что сейчас была ближе всего ко мне, – игровая, наверно. Дальше совсем уж огромный зал, видимо для танцев. По ту его сторону парадная столовая.
Дальше холл, между лестницей и главным входом. Именно там горел свет, освещая сквозь распахнутые двойные двери парадную столовую, бросая отблески сквозь зал, через третью комнату до самых моих ног. Я выключил фонарь и стал отирать ботинки о входной коврик. Особенно тщательно носки.
Снова звякнула цепь – и в далеком светящемся проеме появилась Диана.
– Мой господин, – приветствовала она с улыбкой, оставаясь в дверях.
Цепь не пускала ее дальше. Хотя нет, метров десять она еще могла бы выбрать… если бы хотела.
Она сладко потянулась, и свет сквозь тонкий шелк обрисовал ее фигурку. Тонкая и грациозная, как кошка.
Кошка… Тигры тоже кажутся милыми кошками, только издали и пока они видят твое лицо. Но повернись к ним спиной – и узнаешь, что это за милые кошечки…
На что еще она способна?
Я двинулся через комнаты.
– Надеюсь, вы выспались?
– Выспалась… но проголодалась.
– Это поправимо.
Диана втянула воздух и замурчала:
– Как сладко пахнет!
– Пончики.
Я свернул в столовую, она шла следом, позвякивая цепью.
– Но надеюсь, кроме сладких булочек вы привезли еще что-то съедобное?
– Полный пакет.
Я поставил пакет на стол и стал выкладывать плоские картонки нарезок.
Диана кружилась вокруг, как голодная кошка.
Но когда я выложил несколько яблок и пяток киви и пакет опустел, Диана помрачнела:
– А где еда?
– А это?
Она удивленно вскинула брови, с подозрением разглядывая меня.
– Влад, вы в самом деле называете это едой?
– А что же это?
– В лучшем случае закуски… Я надеялась, вы привезете свежей рыбы, мяса, овощей… Приготовите что-нибудь вкусное…
– Приготовлю?..
– Да… – Она замолчала, хмурясь. – Почему вы так смотрите на меня, Влад?
– Мучаюсь совестью. Это ничего, что стол сервирован без свежих цветов?
– Но…
– Еще забыл камин вычистить и не успел воском полы натереть!
– Влад, вы говорите так, будто бы готовили лишь для меня… а и не для себя тоже.
– Меня и это устраивает.
Диана вздохнула, возвела очи горе:
– О tempora, о mores…
– Диана, если вы не хотите есть… – Я сгреб нарезки к краю стола, чтобы запихнуть их обратно в пакет, но она коснулась моей руки.
– О… – Диана мягко улыбнулась. – Разве мой господин не простит меня великодушно? Меня и мои ужасные привычки… Кажется, очень скоро я избавлюсь от них даже если сама того не желаю…
Я не стал ее слушать, ее шпильки мне уже порядком надоели. Сходил на кухню, принес большое блюдо и выложил туда скопом все нарезки.
Потом уселся в другом конце стола и стал чистить киви. Резал его ломтиками и ел. Терпеливо ждал, пока Диана утолит голод.
Словно нарочно, она ужасно медленно орудовала ножом и вилкой, кромсая тонкие куски нарезки поперек, отправляя мясо и рыбу в рот совсем уж крошечными кусочками. Хлеб она почти не ела. Пару раз отломила по чуть-чуть, даже не доела один ломтик белого хлеба. Видимо, за последние дни она его наелась в виде галет. А может быть, и до того не очень-то жаловала.
Наконец скрестила нож и вилку на салфетке перед собой.
– Может быть, вина? – улыбнулась Диана. Смешливые искорки в ее глазах говорили, что она прекрасно помнит, что я вино пить не буду.
Я растянул губы в вежливой улыбке:
– Почему бы и нет?
Я поднялся и прошел на кухню.
Вино, да. Только ты не знаешь, что сегодня к вину у нас припасен и десерт.
Я поставил перед ней бокал сухого красного вина и вернулся на свое место в противоположном конце стола. Подождал, пока она пригубит.
– Диана, а почему вы не смогли освободиться?
Она поставила бокал и удивленно посмотрела на меня:
– Мне казалось, вы сами все сделали, чтобы я не сбежала. Эта цепь…
– Нет. Не сейчас. Раньше, пока меня здесь не было. Почему вы не выбрались из погреба?
– Как же? Кто-то из ваших друзей запер крышку задвижкой, если вы не знаете.
– Знаю. Это был я.
Диана одарила меня самой обворожительной улыбкой.
Кроме задвижки я еще стянул леской ее руки и ноги. От лески, впрочем, она как-то избавилась, и довольно быстро. Когда я ее доставал, руки и ноги у нее не отекли, не загангренились, даже следа не осталось. А тонкая леска – опасная вещь. Ею можно и руку отпилить, и горло перерезать.
– И все-таки вы могли выбраться. И пытались.
– Конечно, я пыталась! Но крышка…
Я лишь поморщился:
– У кого из вас не хватило сил? У вас или у них?
– У них?..
– Перестаньте, Диана. Я видел тела. Вы пытались поднять их.
– Тела?..
– Тела! Трупы! Мальчишка и ваши слуги! Вы пытались поднять их, чтобы кем-то из них доползти до подвала и сдвинуть щеколду!
– Я? Пыталась поднять? Мертвых?.. – Диана снисходительно улыбнулась. – Я польщена, что мой хозяин такого высокого мнения о моих способностях, но, увы, они много скромнее. Я…
– Хватит, Диана! Когда мы уезжали, мы закопали ваших слуг и мальчишку! Но теперь они раскопаны. И…