– Да чего тут особенного, просто поставил этого хмыря на место.
– Да не скажи, правильно поставить на место – это тоже надо суметь – покачал головой Витос.
– Баландеры, это не особо неуважаемые арестанты, отбывающие мелкие сроки и сумевшие, подмазавшись к хозяину, остаться в Доме качестве хозобслуги. Обычные арестанты их всячески задабривают, чтобы получить пайку получше, или чтобы они передали из хаты в хату маляву, или там коня, вот они и ставят из себя невесть что. Блатных баландеры, правда, побаиваются, а те их ни во что не ставят, справедливо считая кумовскими шнырями. В тебе он сразу распознал первохода, вот и повел себя неаккуратно, за что и поплатился* * *
– На меня где сядешь, там и слезешь – пробурчал себе под нос Егор и зачерпнул полную ложку варева из своей миски. Попробовав, он тут же едва не выплюнул все обратно – на вкус это было еще хуже, чем с виду.
– Как такое можно есть?
– Что, не нравится? – понимающе ухмыльнулся Витос, с аппетитом уплетавший свою порцию баланды.
– Это с непривычки. Поначалу оно, конечно, с души воротит, но через недельку будешь жрать так, что за уши не оттащишь* * *
Егор, по выработавшейся за многие годы привычке, проснулся рано утром. Все тело ломило, как будто его долго били чем-то тяжелым, и в этот момент он чувствовал себя гораздо хуже, чем вчера, когда его только водворили в ИВС. Сон на холодной стальной шконке – это не самый лучший способ отдохнуть и набраться сил. Сейчас к его душевным переживаниям добавилась еще и ломота в затекшем от неудобной позы теле. Ночью он спал скрюченным в три погибели, чтобы хоть как-то сохранить остатки неумолимо уходящего из тела тепла. Из одежды на нем были только серая майка без рукавов, и тонкие черные джинсы. Все его личные вещи остались в сумке, изъятой у него вовремя обыска, и теперь Егор очень жалел, что не захватил оттуда хотя бы легкую ветровку, с которой ему было бы намного легче пережить эту, как ему показалось, бесконечную ночь. Сверху стонал и беспокойно ворочался Витос. Когда он поворачивался, стальные пуговицы его джинсовой куртки противно скребли по металлу шконаря.
Егор сделал над собой усилие и, обувшись в свои кроссовки без шнурков, тихонько встал. Он подошел к раковине и, преодолев брезгливость, стал умываться тепловатой ржавой водой, текшей тоненькой струйкой из проржавевшего крана. После этого он тщательно почистил пальцем зубы и прополоскал горло. Стало немного лучше. Егор взглянул на сокамерника, который спал на своем месте, отвернувшись к стенке и свернувшись в клубок. Чтобы свет лампочки не бил в глаза, Витос натянул свою джинсовую куртку на самую голову и результате сильно задранная вверх куртка оголила его молочно-белую спину с реденькими рыжими волосами.
Егор отвернулся и стал потерянно и бесцельно бродить взад-вперед по камере. Пять шагов – четкий поворот кругом, следующие пять шагов – и снова поворот. Монотонная ходьба выгоняла из распухшей от долгих и печальных размышлений головы малодушные и дурные мысли. Перспективы на будущее были довольно туманны, но, судя по всему, хорошего впереди ничего не предвиделось. Вскоре Егор, чтобы разнообразить свою однообразную ходьбу, начал делать при повороте прямой удар рукой, потом, немного придя в тонус, он стал бить короткими сериями рук при самой ходьбе, а потом подключил к сериям еще удары коленями и локтями. Постепенно разогревшись, он скинул с себя майку и джинсы, и, оставшись в одних трусах, стал работать, выкладываясь уже на полную. С каждым новым движением неведомая сила, как магнитом, высасывала из него отчаяние и безнадегу, наполняя его тренированное тело привычной тугой силой и волшебной легкостью. Чтобы его ни ждало впереди, он не сдастся, он все вытерпит и пройдет достойно свой путь до самого конца. Он – каратила и останется им, где бы он ни оказался, и чтобы там с ним не произошло! Делай, что должен, и пусть все будет – как будет* * *
Войдя в раж, Егор отработал так более часа, вспотев при этом, как будто его из ведра окатили. Наконец, остановившись, он бросил быстрый взгляд на спящего соседа. Тот все так же лежал, накрывшись своей курткой с головой, но теперь его стала бить мелкая дрожь.
– Слышь, Витос, с тобой все нормально? – Егор подошел к шконке и аккуратно тронул дрожавшего парня за плечо.
– Ничо, все нормалек, братуха. – тихо просипел Витос – Ты не обращай внимание, у меня это скоро пройдет, я тут еще полежу и оклемаюсь потихоньку.
Егор пожал плечами и отошел к умывальнику. Намочив свою майку, он стал обтирать тело влажной тканью, смывая с себя липкий пот. Едва он успел привести себя в порядок и натянуть джинсы, как в коридоре за дверью послышался шум отпираемых дверей и громкие голоса.
– Проверка – просипел Витос с верху – сейчас мусора и к нам зайдут.
И точно, через несколько минут дверь открылась, и в камеру вошел незнакомый здоровяк-капитан с квадратной челюстью и холодными как льдинки глазами, и давешний сержант. Пока снаружи гремел отпираемый засов, Витос успел спрыгнуть со своего места, и теперь, придерживаясь за плечо Егора, стоял с ним рядом.
– Ты – жесткий узловатый палец капитана уткнулся в грудь Витоса.
– Задержанный Ганеев Виталий Сергеевич, статья* * *
Капитан сверился с листком бумаги и перевел требовательный взгляд на Егора. Тот замешкался, еще не зная, что ему дальше делать, а потом, после толчка Витоса, нехотя произнес:
– Задержанный Андреев Егор Васильевич, статья* * *
Пока капитан выслушивал обитателей камеры, сержант бегло осмотрел все помещение, особо задержавшись около зарешеченного окна, а потом кивнул старшему – мол, здесь все в порядке.
Капитан криво ухмыльнулся и неожиданно, без размаха, коротко и мощно ткнул Егора снизу вверх своим правым кулаком прямо в солнечное сплетение.
– Это тебе наука, чтобы в следующий раз ты меньше телился. – беззлобно сказал он при этом.
Егор, заранее уловив его движение, успел напрячь пресс, и поэтому, отлетев от сильного удара чуть назад, он остался стоять на ногах. Мощный удар, пришедшийся в самую душу, почти пробил ему пресс, но Егор из гордости не подавал виду дерзко глядя прямо в холодные голубые глаза капитана.
– Ух ты, какие мы крутые – весело ухмыльнулся тот – что, боксом занимался?
– Нет, каратэ – спокойно ответил ему Егор.
– Ну что же, каратист, на первый раз тебе прощаю заминку – внезапно подобрел капитан, его глаза чуть оттаяли – уважаю спортсменов – эти, в отличии от блатных, хотя бы чем-то полезным в жизни занимались.
Капитан круто развернулся и, сопровождаемый подобострастным сержантом, вышел прочь из камеры.
– Блин, повезло тебе – Витос обессилено сел на шконку и, закрыв глаза, прислонился спиной к бетонной стене – могли бы и отхерачить по полной, чисто для профилактики.
– За что?
– А хотя бы за то, ты что не упал с первого удара – устало пояснил ему Витос – Менты, они любят свою силу и крутость показать, и если ты начинаешь кобениться, то у них сразу появляется чисто спортивный интерес тебя поломать.
– Ладно, понял. – Егор посмотрел на мертвенную бледность соседа и предложил ему – Слышь, Витос, я смотрю, ты что-то совсем разболелся. Ты ложись на мою шконку, чего тебе постоянно вверх-вниз прыгать.
– Ага, душевно, братуха – поблагодарил тот, и подтянув обе ноги к животу, тотчас улегся на боковую, снова отвернувшись к стене.
* * *По залитым августовской жарой пыльным улицам Владикавказа вальяжно катился черный пятисотый «мерседес» спорт-купе. Внутри, наслаждаясь приятной музыкой и благодатной прохладой, лившейся из дефлекторов тихо шелестящей установки климат-контроля, в роскошных кожаных креслах нежились двое молодых парней возрастом немного за двадцать. За рулем находился сухощавый смуглый молодой человек с немного вьющимися густыми черными волосами, одетый в строгие черные брюки и расстегнутую на две пуговицы белую рубашку с коротким рукавом. Его жилистую шею обвивала толстая золотая цепь, а на тонких холеных руках, лежавших на обтянутом кожей тугом бублике руля, явно выделялись набитые многолетними тренировками костяшки кулаков. Рядом с ним, небрежно развалившись на откинутом назад сидении, дремал коротко стриженный светловолосый парень с гибкой мускулистой фигурой, одетый в дорогой спортивный костюм. Мощная шея, крепкие запястья и поломанные уши указывали на явное борцовское прошлое этого здоровяка. Свернув с центральной улицы на второстепенную дорогу, водитель «мерседеса» затормозил на красный свет светофора и пристально посмотрел на своего спутника