Джим удивленно смотрел по сторонам, когда они цепочкой заходили в ворота: решеток и цепей не было видно. Запахи пустыни, к которым они уже, вроде бы, притерпелись, стали сильнее и противнее, обогатились вонью человеческих выделений и какой-то химии. Фильтры перестали справляться.
Вокруг каравана толкались дети, совали цветные камешки и браслеты из ниток. Один, самый впечатленный, белобрысый малыш, сунул Джиму размокший и помятый гриб.
Леонард, разумеется, шикнул на капитана и забрал гриб себе.
Малыш тут же убежал.
Так же, цепочкой, они прошли в нижние помещения, где десант Энтерпрайза облегченно разделся и сразу перестал походить на местных. Доктор потребовал воды, а потом и вовсе отправился со Споком в купальни.
Джим немного потерянно обернулся, но потом нашел взглядом Хасан:
- Уважаемая Хасан, спасибо, что провели нас в город! Я хочу встретиться с вашим мэром... с главой города.
Универсальный переводчик уже вполне справлялся со словарным запасом местных.
- Аасим Кирк, - Хасан светло рассмеялась, - хорошо. Я скажу бесплодным, и ты встретишься с председателем.
Мэром оказалась грузная темнокожая женщина с выбритой головой, с бледными зелеными глазами и болезненными пятнами пигментации по телу. Она была похожа на навигатора гамма-смены Ифе Абангу.
Глава города представилась именем Тафари, говорила о себе в среднем роде и называла большую часть населения термином «бесплодные».
Джим потряс переводчик, но тот, похоже, не врал.
Что ж, дипломатия, подарки и очень наглая лесть.
- Тафари, я капитан корабля Энтерпрайз. Мы обнаружили у вас кристаллы, которые нас интересуют, и хотели бы.... Я очень хочу обсудить возможность их получения, Тафари, милая.
- Оно. Я бесплодное.
Тафари с паузой поправила выговор Джима и потянулась за картой. Стены ее кабинета были заставлены шкафами, открытыми и закрытыми полками, множеством квадратных ячеек. Она поднялась, потянулась к шкафу, и вытащила длинный свиток из странного материала.
Джим, помогая опустить его на стол, коснулся пальцев Тафари - она еще более недоуменно посмотрела на него своими прозрачными зелеными глазами, но не отдернула руку.
На ощупь карта была из пластика, и это никак не стыковалось с уровнем развития общества.
Он запросил данные с «Энтерпрайз» о местонахождении кристаллов. Ему предоставили точные координаты, Джим отметил точку на карте - достаточно далеко от этого города. Даже простое определение координат в здешней атмосфере сбоило как в центре туманности! На карте было изображено семь городов, пять из них перечеркнуты черными полосами.
Джим описал госпоже мэру, как выглядят кристаллы:
- Дилитий - один из самых красивых камней во вселенной! Он прекрасно выглядел бы на вашей шее, но истинное его предназначение - быть мощнейшим источником энергии.
Фраза про энергию ее заинтересовала:
- Энергия? Маленький о`нак перестал работать до моего рождения. Ты сумеешь дать ему пищу?
Джим кивнул, и Тафари повела его прочь из своего кабинета, вниз по узким улочкам, к одному из центральных домов.
Город кутался в прозрачную темноту: здешние ночи были щедро разбавлены светом двух лун и свечением магнитосферы - авророй, северным сиянием, как называли это на Земле. Зеленые полосы, заслонявшие звезды, выглядели для Джима, прошедшего столько космоса со своей «Энтерпрайз», вполне привычно, но он все равно замер у очередного порога и посмотрел на него - на небо.
Жаль, корабль было не рассмотреть.
Джеймс смотрел на небо, Тафари - на край городской стены, видневшийся вдали. Там горели факелы, и весь город был светел от живого огня, от связок травы и стеклянных колб тут и там, которые давали холодный зеленый свет.
Джим видел в лице этой женщины гордость и любовь к городу, видел улыбку, коснувшуюся пухлых губ, видел, как она властным жестом скинула полотно своей накидки с плеча, поворачиваясь спиной и входя в помещение.
Он последовал следом.
И едва не задохнулся от концентрированного секса. Он, казалось, уже привык к местным запахам, к химической кислоте и горечи, но теперь это все оказалось притрушено запахом пыли и облито медом, фруктами, чем-то странно сладким. Запах, необычный и почти противный, сбивал с ног даже с носовыми фильтрами и запускал четкие физиологические реакции: Джим почувствовал, как кровь приливает к паху.
Высокий зал с полукруглой крышей, с бассейнами и полом, выложенном мелкой плиткой, был жарок от дыхания существовавших в нем. Джим скользил глазами по людям: каждый второй, если не каждый первый, был одинаков: светловолосые юноши с ярко-голубыми глазами; со следами усталости на лицах; с синяками на руках, с худощавыми и изможденными телами.