Это произошло в героическое время, когда газетные сообщения о «сенсациях века» вытесняли одно другое: эпопея челюскинцев, дрейф первой станции «Северный полюс», беспосадочные перелеты через Северный полюс в Америку. 14 января 1936 года в «Правде» Всеволод Вишневский рассказал о штурме зимнего Памира:
«Большевики, оседлавшие технику, развеяли в прах вековые легенды о непроходимости зимой горных теснин, окружающих Памир».
А через несколько дней на Челябинский тракторный завод пришла телеграмма из киргизского города Ош от участников городского торжественного собрания:
«Стахановцы Памирской высокогорной дороги рады сообщить, что успешному завершению беспримерного в истории зимнего высокогорного перехода через перевалы и ранее непроходимые долины помогли тракторы марки ЧТЗ. Они отлично работали на высоте 4 тысяч метров при 40—45 градусах мороза».
…С Маджамом Мамаданваровым, водителем Ошской автобазы № 49, на тяжело груженом ЗИЛе едем Памирским трактом Хорог — Ош.
Горы здесь, кажется, уходят прямо в космос, а огни кишлаков и звезды живут на одном небосводе. Здесь от выстрела, от звука человеческого голоса снежные лавины сметают все на своем пути. Край этот у самого подножья Солнца, край пастухов, чабанов, шоферов, дорожников, пограничников.
Для Маджама дорога привычна. По десять раз в месяц проделывает он 728 километров — среди фантастического нагромождения синих, бордовых, терракотовых, серых скал, которые, наступая на дорогу, грозят камнепадами и обвалами, услужливо подставляя шаткие оледеневшие спины под колеса тяжело урчащего грузовика. Скорость падает до 20, 10 километров. Водитель осторожен. Иначе здесь нельзя. Обелиски среди дорожных столбов на самых крутых перевалах напоминают о тех, кто не успел притормозить.
Дорога пробита на авиационной высоте. Не хватает кислорода машине. Не хватает дыхания человеку. Булыжники притаились, словно разбредшиеся по долине овцы. Они ожидают лишь первого ветра, чтобы снести, смять, удушить все живое. Худо бывает путнику, когда «говорит» Памир. Даже случается, что совсем не слабые шоферы после первого же рейса по Долине Смерчей спешат навсегда расстаться с Памиром.
А как же тогда, в январе 36-го?
Беда пришла осенью: на два месяца раньше началась на Восточном Памире зима. Бураны и метели чудовищной силы похоронили под 20-метровым снежным покровом автопоезд из 75 машин с продуктами — весь памирский транспорт, что вез недавно построенным трактом запасы на зиму в высокогорное селение Мургаб и соседние с ним пограничные кишлаки. Люди оказались обречены на голод. Единственный путь через перевалы, не закрытые снегом, вел через кордон. Банды басмачей, лишь за три года до этого окончательно изгнанные отсюда, вновь подошли к границе.
Всякая мысль о спасательной экспедиции казалась нереальной. Ведь еще никогда и никто не пересекал Памир зимой. Даже караваны верблюдов, застигнутые ранним снегом, зимовали в предгорных кишлаках.
И все-таки экспедиция состоялась.
На старой фотографии — несколько парней у трактора, одни в шинелях и буденовках, другие в зимних ватниках, надвинутых на глаза шапках. Ремонтируют. Но что это? Челябинский трактор! Только ни кабины, ни даже просто крыши над головой водителя.
Собеседник наш внимательно всматривается в лица на фотографии. Мы все — в ожидании. Утром, в Мургабском райкоме партии, взглянув на привезенные нами снимки, секретарь Гожо Бердыбаевич Бердыбаев ахнул: «Борошо Станкулов! Пастух из колхоза «Мургаб»! Едем к нему!»
И сейчас Борошо Станкулов узнает себя. Медленно отрывает он удивленный взгляд от фотографии — и не предполагал, что где-то может быть такой снимок, — озадаченно смотрит на нас: «Мен. Это я». И не видит он уже ни нас, гостей, ни своих яков, которые, воспользовавшись случаем, разбежались по всей долине, — человек заглянул в прошлое. Он тяжело думает, молчит. Потом старательно выговаривает по-русски.
— Шофером шел. Дорога была тогда тяжелой. Очень тяжелой. Как в сорок первом.
Борошо — фронтовик. По пути сюда Бердыбаев рассказал, что Станкулов освобождал Польшу, Румынию, Чехословакию, брал Берлин. «Как в сорок первом» — это сравнение фронтовика. Ему можно верить.