- Можно я приду на твои похороны?- Отпуская его руку вдруг вопросила Ирина.
- Решай сама.- Миша, вырвав руку из объятий, когда то любимой женщины, встал с дивана и пошел к выходу из квартиры.- Я буду не против.
***
Перед дверями ее квартиры Мишка скукожился, ведь именно перед ней он был более всего виноват. Ведь именно ее он бросил оскорбив недоверием, хотя знал, что она ни в чем не виновата. Он ее унизил в глазах окружающих, устроив разборки прямо перед ее окнами и оскорбляя ее на глазах соседей. Это его душило на протяжении всей жизни, но он не мог ей признаться в своей слабости и глупости, да и что говорить в корысти, ведь когда ему предложили столько денег за отказ от нее, он не смог устоять перед соблазном быть сверхчеловеком, а именно решать и управлять. Он помнил ее слезы, скользящие по ее милым и прекрасным щечкам на его бестолковые и беспочвенные обвинения, и это заставляло его гнуться перед дверью ее квартиры все ниже и ниже. Позвонив в дверной звонок, Миша встал на половик, лежащий перед дверью на колени.
Дверь открыла мать Лены, Анна Кирилловна, в сопровождении милой девочки семи или восьми лет.
Мишка, подняв глаза на престарелую женщины, стал вставать с пола.
- Анна Кирилловна! Я хочу увидеть Вашу дочь и извиниться за свое давешние обвинения!- Мишка пытался быть убедительным и заставить 'злую' тетку снизойти до его просьб.
- Да пошел ты!...- Анна Кириловна не сдержалась в выражениях.- Ты ей всю жизнь испортил, скотина. Пришел извиняться сейчас! Тогда надо было извиняться, когда столько ей наговорил перед столькими людьми. Что она пережила после твоих слов? Ты ведь не знаешь? И даже не интересовался. Иди отсюда и больше здесь не появляйся. - Анна Кирилловна завела девочку внутрь квартиры. Дверь громко захлопнулась перед Мишкой.
Мишка присел под дверь квартиры некогда обиженной им девушки. Мысли в голове вспыхивали. 'А может эта девочка моя дочь?'. Эмоции в конце концов гасли перед доводом разума- девочка никак не могла быть его дочерью, ведь с Леной они расстались 20 лет назад, а значит девчушка никак не могла родиться с такой задержкой.
День близился к вечеру и Мишка просидев пару часов на холодном полу ждал встречи с той, кого так незаслуженно обидел.
- Хочешь извиниться перед ней иди на Старое кладбище и там зализывай ее раны. Сволочь.- Голос Анны Кирилловны из-за двери, прервал думы Мишки.
Мишка встал и запахнув полы пальто направился к лестнице.
Дверь Ленкиной квартиры распахнулась.
- Никогда тебе не прощу то, что ты с ней сделал.- Выкрикнула Анна Кирилловна.
- Я тоже.- Тихо произнес Мишка и под взглядом Анны Кирилловны стал спускаться к выходу.
***
Он бродил по только ему памятным адресам и не находил тех девушек, кого он когда то в своей бурной молодости обидел. Ему было горько и стыдно, но выхода своей боли он не находил.
***
Людей, считавших его другом и того было меньше. Он петлял по городу и искал свое прошлое, которое могло дать ему хотя бы возможность успокоить свою совесть, ведь много было их, обиженных им. Он считал в те стародавние времена, что все можно, в том числе и исправление ошибок, но оказалось все не совсем так, как он думал...
***
- Мне двести граммов!- Мишка присел за стойку бара. Давненько он так не сиживал и спиртное такого качества давненько не помнил его организм.
Бармен налил в стакан пятьдесят граммов и придвинул рюмку Мишке.
- Я просил двести!- Мишка зло высказался бармену в лицо.
- Извините! У нас нет такой тары, что Вы просите. Так что принимайте порционно.- Бармен, совершенно не реагируя на сердитость клиента, отвернулся от Мишки.
Мишка, намахнув пятьдесят спиртного, поставил рюмку на стойку.
- Повтори!
Слово 'Повтори!' звучало в баре еще несколько раз и Мишка, уже потеряв счет выпитому за вечер на негнущихся ногах направился туда, где он мог просто отлежаться для исполнения намеченного накануне.
Часть 4.
- Марина! Я заеду домой!- Мишаня в трубку мобильного телефона отдал приказ.
Мишка не собирался в очередной раз уступать своей бывшей жене. Если перед бывшими девушками, которых он обидел, Мишка готов быть унижаться, становиться на колени, чувствуя свою вину, но перед бывшей женой, он унижаться не собирался и готов был восстановить справедливость, долго терпевшую своё забытье и искавшую путь в их неприязненных отношениях.